Пора цветения
Шрифт:
– Ну вот, готово. Я надеюсь, ты не потребуешь сливки. У меня есть только молоко.
– Еще лучше черный.
Она выпрямилась, широко улыбаясь:
– Удивительно, но наши вкусы сходятся.
– Совершенно верно, - сказал он с нажимом, хотя чувствовал, что двойной смысл его слов мог и ускользнуть от нее. Он вдруг вспомнил, как Джин смутилась, когда он коснулся ее лица в тот день у себя дома. Неужели это было только вчера? И вот он уже у нее дома.
Взяв чашку с кофе, которую она протянула ему, он устроился с одного края большого кресла, или, скорее, маленького диванчика, а она,
– Джин, а почему ты не замужем?
– неожиданно для себя спросил он.
– А с чего вдруг такой вопрос?
– Ну как же, - сказал он более мягко.
– Тебе двадцать семь, и ты красивая, живая, талантливая…
– Ты хочешь сказать, что я разношу почту талантливо?…
– Ты смеешься надо мной, а я серьезно.
– Когда ты серьезен, у тебя появляется небольшая морщинка между глаз.
– На какое-то мгновение она коснулась его лба.
– И это делает тебя старше.
– Я и есть старше. Так почему все-таки?
Она потянулась.
– Может быть, потому, что я была часто неприветлива и холодна.
– А что сделало тебя такой? Несчастная любовь?
– Можно сказать и так, - тихо произнесла она и снова отхлебнула кофе. Он показался ей горячим, и она поставила его на поднос, чтобы остыл.
– А что случилось?- спросил Майкл как можно мягче. Положив руку на спинку кресла, он повернулся к Джин лицом. Когда его колено коснулось ее, он ощутил легкий трепет в ней, но она не отодвинулась.
– Это старая история. Ничего из того, что не испытали уже миллионы других людей.
Она коротко рассмеялась и подняла глаза. В них было нечто, чего он не видел прежде: какая-то глубокая затаенная боль.
– А ты действительно подходишь для своей работы, - сказала она.
– Настоящий психолог. Не припомню, чтобы я когда-нибудь так много говорила о себе в один вечер.
– А ведь ты на самом деле сказала не так уж много. То, что я спрашиваю тебя сейчас, мне действительно важно знать.
– Хочешь наставить на истинный путь?
– И не собираюсь.
– Ну да! Ведь это твоя профессия.
– Я хочу помогать людям. Если у них есть проблемы, я стараюсь, чтобы они поняли их природу и самостоятельно справились с ними. Я не психиатр и имею дело с нормальными людьми. Кроме того, я здесь у тебя не как воспитатель, а как друг. Так что же произошло?
Джин почувствовала, как кровь прилила к лицу. Никогда и никому не рассказывала она о своем прошлом. Но Майкл был не просто первый встречный, и ему, пожалуй, она могла кое-что рассказать.
– Мои родители разошлись, когда я была маленькая. Вот и все.
– Это было отвратительно?
– Да нет. Просто болезненно.
Он коснулся ее своей рукой, мягко провел ладонью по волосам и легонько погладил пальцами шею.
– Сколько лет тебе было?
– Семь.
– И ты понимала то, что произошло между ними?
– Ничего ужасного. Но я поняла, что отец, которого я обожала, который часто носил меня на плечах и читал сказки на ночь, ушел и увел с собой моего маленького брата.
– Я не знал, что у тебя есть брат.
– Его и нет. Во всяком случае,
– Ни разу?
– Он не мог поверить в это. Большинство разводов включали право посещения детей.
– Ни разу, - спокойно уточнила она.
– Но неужели твоя мать не хотела увидеться с ним?
– Если и хотела, то никогда не говорила мне. Как только они уехали, она никогда больше не упоминала их имен. Словно они умерли…
– Господи, Джин, мне очень жаль. А ты любила своего брата?
– Я его обожала, - произнесла она.
– И тебе было больно?
– Да.
– А как твоя мать?
– Моя мать замкнулась в себе и почти не занималась мной. Мне было тринадцать лет, когда она умерла. Я не могу даже сказать, что очень тоскую по ней, ведь мы никогда не были близки. Не думаю, что мы хоть раз поговорили с ней откровенно. Не помню, чтобы она когда-нибудь даже ругала меня…
– А кто о тебе заботился после ее смерти?
– Кузина моей матери. Она была замужем, но детей и опыта общения с ними у нее не было. К счастью, я была вполне самостоятельной. Мне дали комнату и еду. В большем я не нуждалась. Те небольшие деньги, что остались после смерти матери, дали мне возможность поступить в колледж. Я получила право на стипендию для учебы за границей. Работала, сколько себя помню, поэтому смогла год прожить в Канаде, в Квебеке.
– Голос ее окреп: самое худшее она уже рассказала.
– После окончания я получила диплом, который был мне нужен. Своего рода свидетельство независимости.
– Но ты никак его не использовала.
– В смысле работы, занятости - нет. Было много других вещей, которыми мне хотелось заняться.
– Но среди них не числился брак. Или просто любовь хотя бы.
– Нет, не числился.
– Мне очень жаль, - сказал он с таким откровенным сожалением, что она подняла на него глаза и улыбнулась.
– Нет нужды. У меня все в порядке. В самом деле.
– Странно, но она чувствовала себя более чем в порядке: она ощущала невидимую тонкую связь с Майклом. Его лицо казалось родным, а черты такими дорогими и милыми. От его присутствия рядом возникало чувство комфорта и успокоения, и, когда он потянулся опять и погладил ее щеку тыльной стороной руки, Джин невольно подалась навстречу ей.
– Любовь может быть такой прекрасной, - прошептал он.
– А жизнь без любви - спокойной и размеренной, - ответила она так же тихо.
– Но в таком случае что-то теряется.
– Нет. Когда человек ничего не ожидает, каждое маленькое удовольствие становится более полным.
– Но когда ты не знаешь, что упускаешь… - начал он, и не договорил, прильнув губами к ее губам.
4
Джин не могла устоять перед этим маленьким удовольствием. Это было прекрасное завершение всего вечера, идеальный способ забыть о вопросах, которыми Майкл засыпал ее. Она целовалась раньше, но с такой нежностью, с таким чувством- никогда. Возможно, это было вызвано их разговором, той духовной близостью, которая возникла между ними, возможно, чем-то еще, но она не собиралась задумываться над этим, а просто ощущала, как ей хорошо.