Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость
Шрифт:
Потому, что брал он меня с собой не просто так, а с целью показать девчонкам, с которыми работал на производстве. Но я об этом не знала, как не знала и того, что он вовсе не перерабатывает, а находит утешение с одной из этих девчонок.
Я -то отказывалась от близости под любым предлогом, не понимая, что этим усугубляю положение.
Иришка начала ходить и это доставляло и радость и новые хлопоты, за ней нужно было наблюдать усиленно. А вскоре и первое слово мама слетело с её уст,
Я шла домой и размышляла, как я скажу мужу об этом. Срок был шесть недель, ещё маленький, но уже срок.
Придя домой решила перебраться на летнее пребывание в сарай, как мы уже делали в прошлом году летом. Там был оклеен обоями один угол,настелен пол досками, огорожен от остального пространства.
В нём поставили кровать, соседи отдали. Потом мы стелили матрасы и бельё и спали на свежем воздухе. На зиму кровать оставалась стоять голой. Я застелила её, приготовила всё необходимое рядом в тумбочке и вернулась в дом.
Иришка играла с Надей, мама готовила обед, а я села что-то шить, когда пришёл Сашка, мамин брат. Дядей я его не звала, у нас была разница в 16 лет, но он для меня был, как старший брат.
Мама усадила его обедать, а он спросил меня, "вы что в деревню уезжать собрались?" -"С чего ты взял?-"удивилась я.
– "Ну, Виталька же на расчёт подал, вот через две недели получит деньги. Сказал в деревню едет жить".
Это было, как обухом по голове, не только мне, но и матери.
Я не помню, как и чем отшутилась от Сашкиных слов, он ушёл, а я сидела в каком -то ступоре и размышляла, как мне быть. Речи о том, чтобы сказать ему теперь о ребёнке, быть не могло.
Он мог решить, что я таким образом решила его удержать, но и разговора о том, чтобы оставить ребёнка теперь тоже быть не могло.
Ещё когда мы начинали жить, он мне как-то сказал, "ты такая которую нужно держать обеими руками, как хрусталь, или бежать от тебя сломя голову, чтобы не остановиться и не вернуться."
Теперь я поняла, что он решил бежать сломя голову.
Удерживать было бесполезно, видимо вина и дальнейшая жизнь не совмещались друг с другом.
Мать что-то пыталась говорить мне, я её не слышала, точнее голос слышала, а смысл не доходил. Она сама покормила Иринку ужином и уложила спать, а я всё сидела. Уже стемнело, но я не зажигала свет.
Потом пришла мать и я сказала ей, "мне нужно завтра снова сходить к гинекологу."-" зачем?"- удивилась мать. "За направлением на аборт."-отрезала я. "Ты беременна?"
– А то нет, зачем бы мне нужно было направление в противном случае"
Мать
– " Нет, я имела ввиду, что может быть он хочет ехать с тобой и дочкой вместе-" Я только повертела пальцем у виска-: " Ага и поэтому скрывает, что рассчитывается".
Приказав ей ничего не говорить Виталию, я ушла спать в сарай, но сама лежала и не спала.
Я привыкла ложиться с краю, так чтобы легко вскочить к ребёнку, по первому зову,а он всегда спал у стены. Пришёл он после двух часов ночи, я слышала стук калитки, потом немного погодя он вошёл, разделся, не зажигая света и лёг рядом.
Я чувствовала, что он тоже не спит, а вскоре он протянул руку и обнял меня. Не пошевельнувшись , я спросила:
– " Зачем?"-"Что зачем?-"Зачем обнимать человека, которого ты предал? Зачем тебе это посмеяться надо мной? Покуражиться?-" "Ты о чём?"- " О том, что ты собрался уезжать совсем, а мне это сорока приносит на хвосте, что мужества не хватило сказать в глаза, а не бить в спину ножом?"
Он убрал руку и молчал, молчала и я. Через некоторое время я услышала рыдания, но даже не пошевелилась, делая вид, что не слышу, не чувствую ничего и вообще сплю. Мне это давалось очень тяжело, но я уже не могла поступать иначе, если бы он сказал, если бы попытался объяснить, если бы.
Но нет никаких если бы не было. Всё уже ясно.
На следующее утро он ушёл на работу, а я в поликлинику. Вернулась оттуда, разбитая, с направлением в руках. Нужно было сдать анализы, получить ответ и идти.
В эти дни я кажется окаменела, никаких чувств, никаких эмоций, всё на автомате, всё как во сне.
Прошли эти две недели. У меня всё на руках мне сегодня идти в больницу, а он получил расчёт. Это понедельник, в воскресенье весь день, я собирала его вещи и увязывала тюк с одеялом, подушкой, его приданым. Сама я приготовилась, собрала вещи и присела на кровать в кухонке, когда вошёл он.
– Вот-говорит он протягивая мне деньги-я получил 107 рублей под расчёт, шестьдесят пять отдаю тебе, на жизнь, остальное возьму себе на дорогу и тоже на жизнь, на первое время.
– Хорошо-отвечаю я механическим тоном.
– Ну, я пошёл?-тон его какой-то неуверенный, робкий.
– Да, конечно-отзываюсь я-вон твой чемодан и тюк, готовы.
– Я возьму только чемодан, одеяло и подушка пусть остаются Иринке.
– Как скажешь-отвечаю я безучастно.
Он берётся за свой чемодан и мнётся в дверях. "Да, иди уже"-машу я рукой,- мне делами заниматься нужно. И он уходит, а я сижу по-прежнему каменная, тихо, как помешанная рассуждая сама с собой.
<