Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость
Шрифт:
Но бабка всё поняла , она разбудила мать и всё ей высказала, что о ней думает, но в тоже время она ей сказала, чтобы та не портила жизнь дочери. Потом она пришла к нам и всё рассказала и я поговорила с ней. Она обещала молчать. Кто тебе рассказал, она?
– Нет, моя подружка Нинка, она оказалась там раньше но видимо не стала их будить, а потихоньку ушла.
– Ну и никакая она тебе не подружка, раз сделала такую подлость, столько времени молчала, а тут её распёрло. Гнать нужно таких подруг в шею. Хорошая подруга ситуацию исправить попробует
Ты не должна строго судить свою мать, тем более ругаться с ней и считать её гулящей женщиной. Ты отлично знаешь она не такая.
Я была потрясена, это говорила о матери женщина, которую та костерила в хвост и в гриву, при любом удобном случае.
– Вера, -продолжала бабушка- в жизни одинокой женщины бывают тяжёлые моменты, когда выть хочется, так нужен мужчина, а его нет. Вот и у мамы случился так называемый бабий час, ты не знаешь, что это такое, и не приведи Господи, узнать. А тут беспомощный молодой и сильный мужик подвернулся под руку. Ну и случился срыв. Не судить нужно, не звонить об этом на всю округу, а понять.
– Но это же моя мать, а он ей как сын-беспомощно прошептала я.
– Да, в такие моменты ровесников не ищут, по себе знаю.
– Ты что, ты хочешь сказать?....
– Глупая, не выдумывай себе, того чего не было, но просто мужчины, притом и молодые у меня были, когда я осталась одна с сыновьями на руках. Не монахиней же я жила, да и замуж выйти хотелось. Не все мужчины спешат жениться, некоторые способны только поиграться, но заранее не знаешь. И вообще никогда не суди одиноких женщин, они счастья ищут, а не гульбищ.
– Ты хочешь сказать, что гулящих женщин не бывает?
– Бывают, но это другая категория, ничего общего не имеющая с одинокими, обременёнными детьми.
Долго ещё говорили мы с бабушкой, уже после того, как я уложила Иришку спать. Бабушка взяла с меня слово, что я всё хорошенько, спокойно обдумаю и только тогда приму решение.
Вот так, наутро я пришла домой. Мать испереживалась, это было видно по зарёванному обвисшему и сразу постаревшему, осунувшемуся лицу. Я не стала ничего говорить, отвечала односложно на её вопросы по хозяйству и всё.
У меня ещё не было сил отринуть всё и забыть, но уже не было задора теребить рану и ковыряться в ней, доискиваясь истины.
В общем нам обеим было тяжело одинаково.
Вечером пришёл Виталька, я молча налила ему еду, взяла коляску с Иришкой и ушла прогуляться по улице, чтобы не видеть их обоих. На улице ко мне подскочила Нинка, она словно подкарауливала меня.
– Ну что, выяснила?-спросила она.
– Знаешь что, подруга, сказала я ей устало-шла бы ты мимо и забыла о моём существовании на всю оставшуюся жизнь.
– Что? Это я которая открыла тебе глаза?
– Лучше было бы, если бы ты выстрелила мне в спину, себе
Я отвернулась и пошла прочь
– Что и нашей дружбе конец, из-за мужика подругу теряешь?
– Дура ты несусветная, была бы правда подругой, молчала бы в тряпочку, изыди.
Всё на этом мы и расстались, на всю жизнь. Нет мы виделись, ведь жили рядом, но старательно друг от дружки отворачивались.
Глава 15. Нарыв созрел.
Ещё в детских воспоминаниях я упоминала о младшем мамином брате-клептомане, редко появлявшемся на моих страницах, а теперь он снова появится ненадолго, так как его уже не кладут в больницу на лечение, а отправляют на зону, на поселение.
После похорон тёти Ирочки,он в очередной раз побывал на зоне, так как за то, что ему не сказали о похоронах и не взяли его, украл у бабушки шубу и бусы, за что и отправился вновь на полтора года.
Отбыв очередной срок он возвращается, устраивается работать, а после снова-здорово, он на зоне. В нашей семье будут два таких Саши, как образно выразится моя дочь " дедушки Ленины", то по тюрьмам, то по ссылкам. Это мой дядя и мой младший брат. Видимо имя Александр нашим семьям противопоказано. Плохо кончают наши "победители".
В этот раз упоминаю его по той причине, что работал он на том КСК, что и мой муж и именно он станет " радостным" вестником перемен в моей жизни.
Но это предисловие, а пока пойдём по сути.
Итак после всего случившегося, я несколько отгородилась ото всех. Внешне я была всё той же хлопотливой, заботливой, беспокоящейся обо всех, но внутренне это был ад, в котором бушевали страсти.
И с матерью и с Виталькой я общалась через силу, до такой степени, что Виталька стал приходить домой всё позже и позже, оправдывая это авралом, спецзаказом на работе. То им нужно выполнять новый заказ на железобетонные блоки для стройки, то ещё что-то срочное.
А я не интересовалась так это или нет. Ещё, когда я была беременна Иришкой, на исходе лета, во-время декрета, я была однажды на его работе, точнее возле его работы. Он зачем-то приезжал, а я ждала его возле проходной.
Тогда у меня были волосы, крашеные в рыжий цвет, любила экспериментировать, но красила в основном нестойкими, природными красителями, путём полоскания, так что мои светло-русые волосы принимали не цвет, а скорее оттенок.
Теперь я красила их в белый цвет и уже не естественными, а искуственными красителями, супрой или гидроперитом, до соломенного, а не белого пергидрольного оттенка, поэтому волосы выглядели естественно. Почему я об этом упомянула?