Порочная игрушка

Уэбстер К.

— Открой. Свои. Глаза.

Конечно, она отказывается, и на этот раз я бью ее раскрытую киску кончиком флоггера. Игрушка кричит и извивается, несмотря на то, что связана. Я жажду поцеловать ее и уверить в том, что все будет в порядке.

Именно поэтому мне нужно причинить ей боль.

Наказать ее.

Заставить повернуться лицом к страхам.

Так, чтобы я мог упиваться ими, упиваться ужасом и отчаянием в ее глазах.

Мне нужно кончить на ее грудь и оставить так, пока не высохнет.

Да,

именно это я и сделаю.

Удар! Удар! Удар!

Бью три раза подряд по ее киске. До сих пор я не бил ее по одному и тому же месту. Теперь я хочу посмотреть, как она страдает.

— Почему ты не спишь здесь, Банни? — Мой голос мягкий, почти заботливый. Но мне, блядь, все равно. Да, верно. Даже я знаю, что это ложь.

— Потому что, — говорит она с придыханием, — я не могу.

— Ты можешь. И ты будешь.

Удар!

Так продолжается, пока она не начинает плакать и умолять меня остановиться. Но я не могу остановиться. Все во мне страстно желает узнать ответ. Это ключ от ее тайны — и я узнаю в чем дело.

— Тебе нравится, когда я бью твою сладкую киску?

— Нет!

Удар!

Банни вздрагивает, и мне интересно, врет ли она. Я проскальзываю своим пальцем между ее бедер и толкаюсь в ее горячую киску. Мокрая.

— Чертова лгунья, — говорю я с усмешкой.

Ее тело расслабляется, и я вздыхаю. Как же она упряма.

— Хочешь, чтобы я остановился, Банни?

— Да.

Удар! Удар! Удар!

Слезы струятся по ее щекам, но она все еще отказывается открыть глаза. Я наношу еще несколько ударов по ее клитору, пока она не начинает стонать и содрогаться от мощного оргазма. Но глаза не открывает, поэтому я пробую другую тактику.

Отбросив флоггер, я развязываю ее ноги, и она прижимает их к груди.

— Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, и ты могла уснуть, Джессика?

Ее рот приоткрыт, веки трепещут. Я знаю, что она хочет посмотреть на меня.

— Детка, открой глаза. Сосредоточься на мне. Забудь обо всем. Я твой наркотик, Джесс. Посмотри на меня. — Мой голос тверд и обещает защитить ее.

Она чувствует это, как будто мы связаны невидимой нитью, и слегка приоткрывает свои опухшие от слез глаза. Банни смотрит на меня и открывает их шире. Она не смеет смотреть на что-то другое, кроме меня. Власть над ней наполняет мою душу — я всегда хочу быть единственным, кого она видит.

— Хорошая девочка. Это всегда я, понимаешь? Все остальное не имеет значения. Я — твой хозяин. Даритель всех твоих оргазмов; тот, кто выполняет все твои желания; тот, кто хочет каждую частичку тебя.

Она кивает и улыбается мне, продолжая смотреть на меня, когда я поднимаюсь на кровать, устраиваясь между ее ног.

— Смотри на меня, когда я войду в тебя, Джессика.

Всхлип срывается с ее губ, и мне нравится, какой податливой она становится, когда я ласков с ней. Похоже, это единственный способ, которым я смогу попасть внутрь ее милой маленькой головки. Мудак во мне говорит, что я использую ее, чтобы получить то, что хочу. Но реалист знает, что мне просто нравится выражение ее лица. Выражение, которое говорит, что я — весь ее гребаный мир.

Беру в руку член и скольжу в ее набухшую киску. Она горячая и очень влажная. Как только я вхожу в нее, ее великолепные зеленые глаза начинают закрываться.

— Нет, детка. Ты обещала. Смотри на меня.

Банни кивает, кусает губы и вновь открывает их. Я целую ее сухие губы, пока она не натягивает веревки.

— Развяжи меня, — просит она.

Я сильнее толкаюсь в нее и увеличиваю темп, качая головой.

— Мне нравится, что ты связана, красавица. Такая беззащитная.

Она резко втягивает воздух, когда я приподнимаю ее бедра и вхожу в нее глубже.

— Я была беззащитна в тот момент, когда ты затащил меня в свою машину, в ту первую ночь.

Ее глаза сияют чистыми эмоциями, которые разрывают мою грудь и поражают в самое сердце. Люблю этот взгляд. Люблю его ясность. Люблю его бесспорную уверенность.

Она моя.

— О, Боже! Бракс! — Ее крики заглушаются моим ртом, когда я опускаюсь, чтобы вновь поцеловать ее. Она извивается подо мной в оргазме, и вскоре я извергаю в нее свое семя. На мгновение мы одно целое, и это ощущение захватывает мое сердце. Когда мы оба расслабляемся, я прижимаюсь к ее лбу своим.

У меня были планы на мою маленькую игрушку. Планы, которые подразумевали отношение к ней, как и к остальным. Планы, которые должны были идти своим чередом, чтобы сделать мое существование сносным.

Но с ней я не хочу просто существовать. Я хочу жить этим ощущением. Жить внутри нее. Задержать это мгновение.

И это большая проблема.

Я поднимаюсь, чтобы выключить свет. Банни продолжает смотреть на меня, игнорируя все, что происходит вокруг нее, как я ей и велел.

— Я хочу, чтобы сегодня ночью ты спала здесь, — говорю я ей тихо.

Ее запястья все еще связаны, но она борется с этим.

— Пожалуйста, я не смогу сделать это без тебя.

Мне нужно наказать ее.

Заставить спать здесь одной, пока моя сперма стекает между ее ягодицами.

Это то, что делают мои игрушки. Это то, что делает меня счастливым, верно?

— Очень жаль, — говорю я ей и решаю оставить свет включенным, чтобы тьма не помогла ей скрыться от страхов.