Порочная игрушка
Шрифт:
— Банни, — тихо говорит он и кладет вилку на тарелку, — ты выглядишь…
Я улыбаюсь и краду тост с маслом с его тарелки.
— Нормальной? — Мои щеки горят, потому что теперь я чувствую себя неловко. Я похожа на женщину, которая одевалась бы так на работу. На женщину, чьей самой большой заботой было убедится, что одежда в химчистке и что масло в двигателе ее машины меняется каждые три тысячи километров. Я завидовала такой простой жизни, прежде чем все пошло к черту.
— Я хотел сказать красивая. — Его голос груб, и он жадно
Я игриво хлопаю его по плечу и сажусь на край стола. Он доедает яичницу, а я съедаю оба ломтика тоста. Даже когда выпиваю половину стакана его апельсинового сока, Бракс ничего не говорит. Я улыбаюсь, когда ловлю на себе взгляд Кристины, которым она смотрит на меня из кухни. Кажется, она довольна мной, что является огромным шагом вперед. Я буду довольствоваться тем малым, что она даст. Мне на самом деле нравится Кристина, и я не хочу, чтобы она разочаровалась во мне.
Бракс встает и помогает мне встать на ноги, перед тем как отнести свою тарелку в раковину.
— Крис, мы вернемся к ужину.
Она кивает и подходит к нему, чтобы убрать пылинку с его плеча. Этот материнский жест согревает меня. Но уязвимый подавленный взгляд, который Бракс бросает на нее, почти ранит меня.
— Не торопитесь, сэр. Если день пролетит незаметно, отведите ее в один из ресторанов на пирсе, где подают морепродукты. Не спешите из-за меня. В любом случае, я собираюсь приготовить что-то простое.
Он отходит от нее, и на мгновение в моей груди все сжимается. Почему это похоже на свидание? И почему это так волнует меня?
— Это не «Красотка». Я не Ричард Гир, а ты не Джулия Робертс, — стонет он, когда я тащу его в кафе.
Не могу удержаться от смеха. Я сравнивала нас с фильмом и пыталась вывести его из себя своей непрерывной болтовней. Но, кажется, это не работает. Похоже, Бракса это больше забавляет, нежели раздражает.
— Кофе — это героин для трудоголиков, — говорю я ему с серьезным видом, пока мы стоим в очереди. Он приподнимает бровь, как будто спрашивая, откуда я знаю о трудовых буднях, если моя работа — стоять на панели. Я пожимаю плечами. — Я не всю жизнь была шлюхой, мистер Кеннеди.
Его ответная улыбка такая милая, что я вздыхаю. Было весело заставлять Дюбуа катать нас по всем магазинам Сиэтла. Я провела три часа в «Таргет», и к большому ужасу Бракса купила каждую пару штанов для йоги, что у них были.
— Что будете заказывать?
— Мне Гранд Кафе Мокко с дополнительным кремом. А этот парень будет что-нибудь темное в высоком бокале. И добавьте туда немного зла, — говорю я баристе, опережая его вопрос к Браксу.
Блондинка за стойкой раздачи морщит нос в замешательстве.
— Гранд Дрип. Черный, — фыркает Бракс.
— Как и его душа, — добавляю я.
Он щипает меня за задницу, и я смеюсь. Девушка зовет нас, когда кофе готов, но отказывается смотреть в глаза. После того как мы садимся у окна с видом на дождливую Пьюджет-Саунд, Бракс прочищает горло.
— Банни, чем ты занималась? До всего этого. До проституции и до сувенирного магазина?
Я отрываю взгляд от стакана с кофе и рассматриваю его хмурым взглядом.
— По-разному. Это уже неважно. Теперь я просто шлюха. — Мои слова, как и тон, горькие, и я отвожу взгляд от его красивого лица. Мы весело проводили время, но разговор принял весьма дерьмовый оборот.
Он тянется через стол и берет меня за руку.
— Расскажи мне.
Фыркнув, я встречаю его заинтересованный взгляд.
— Я управляла офисом юридической фирмы.
На его лице отражается шок, а затем он говорит:
— У тебя есть образование?
С трудом сглотнув, я киваю.
— Бакалавр по бизнес-праву. Я получила степень в области бухгалтерского учета.
Мы сидим в тишине. Каждый из нас потерялся в своих мыслях, пока мы пьем горячий кофе. Он немного согревает меня, но мои ноги все еще ледяные. Эти туфли не предназначены для осени в Сиэтле.
— О, Боже, — говорит Бракс со стоном и встает, шагая к мусорному баку, чтобы выбросить пустой стакан. Я не могу не восхищаться его сексуальной задницей в этих джинсах. Этот мужчина был свиньей вчера, но я все равно хочу его. Сегодня он настолько близок к совершенству, что это пугает. Вся ситуация похожа на американские горки, где я стараюсь угнаться за его постоянно меняющимся настроением.
Брэкстон выходит из кафе и на мгновение задерживается под дождем, проводя руками по волосам. Нельзя отрицать, что этот мужчина временами безмерно сексуален. Я просто хочу, чтобы он, по большей части, не был холодным.
Я выбрасываю свой стакан и спешу вслед за ним. Он садится в машину и захлопывает дверь. Я собираюсь сесть вслед за ним, но Дюбуа преграждает мне дорогу и качает головой.
— Что? — шиплю я.
Он хмурится.
— Что бы ты там ни собиралась сделать, ты должна прекратить это.
Я смотрю на него в замешательстве.
— Прекратить что, Дюбуа?
— Ты говоришь и делаешь то, из-за чего он становится слабым. Он мой босс, но также и мой друг, — отрезает он. — И я не позволю причинить ему боль.
Мысленно посылая его куда подальше, я отвечаю:
— Ты слеп, если думаешь, что ему причиняют боль. Новость дня: это мне причиняют боль. И по каким-то причинам мне это нравится.
Его взгляд смягчается.
— Он не так жесток и собран, как показывает. По какой-то странной причине ты ему небезразлична. Надеюсь, что ты не злоупотребишь этой властью.
Он открывает дверь, и я фыркаю, когда оказываюсь внутри машины. Его слова раздражают меня. Не я здесь командую. Не я избиваю людей. Не я контролирую каждый аспект чьей-то жизни. Так почему Дюбуа зол на меня?