Порочная луна
Шрифт:
— Хорошо, скоро увидимся, — выдыхает он, поворачиваясь и направляясь к подъездной дороге.
Мою грудь сдавливает до боли, как он начинает уходить.
— Эй, Мэтти? — я зову его, и он останавливается, чтобы оглянуться. — Спасибо тебе, — прохрипел я, выталкивая слова сквозь комок в горле. — За все.
Его губы изгибаются в гордой улыбке, и он кивает, поворачиваясь, чтобы продолжить свой путь к безопасности.
Я жду, пока он отойдет на некоторое расстояние, затем продолжаю свой путь к хижине, осторожно подкрадываясь к линии деревьев, прежде чем забежать за дом. Я выравниваю дыхание, прижимаясь спиной к стене, трижды проверяю пистолет
Эти улучшенные чувства действительно пригодятся в подобной работе. Я слышу глухой гул разговоров на втором уровне и стук шагов над головой, но главный уровень пуст. Я бесшумно пробираюсь через открытое концептуальное жилое пространство, прокрадываюсь в холл и осторожно пробираюсь к офису в передней части дома.
Удача, должно быть, на моей стороне, потому что я ни с кем не сталкиваюсь по пути туда. Подходя к двери в офис, я вытаскиваю пистолет из-за пояса, снимаю его с предохранителя и держу наготове. Дверь приоткрыта, и я скольжу вдоль стены и заглядываю в щель, ловя взглядом человека, которого ищу, сидящего за письменным столом. В мгновение ока я толкаю дверь и целюсь из пистолета ему в голову.
— Руки так, чтобы я их видел, — рявкаю я, закрывая дверь пинком.
Мужчина, который воспитал меня, поднимает голову и медленно поднимает руки, его непроницаемое выражение лица не выдает даже намека на удивление при виде меня здесь.
— Кэмерон, — невозмутимо произносит он.
— Джонатан.
43
Кожа его рабочего кресла скрипит, когда Джонатан Нокс откидывается на спинку, подняв руки вверх, стоический и непоколебимый, как всегда. Если бы я на самом деле не знал его, я бы задался вопросом, было ли все это спланировано, но человек, которого я привык называть своим отцом, никогда не позволяет выражению своего лица что-либо выдать. Он всегда говорил, что эмоциональные реакции — признак слабости.
— Я не ожидал тебя так скоро, — спокойно заявляет он, выдерживая мой пристальный взгляд.
Из моего горла вырывается насмешливый звук.
— К счастью для меня, верно?
— Я почему-то сомневаюсь, что это было просто везение, — он высокомерно вздергивает подбородок, приподнимая бровь. — Итак, ты здесь, чтобы убить меня?
— Я просто хочу поговорить, — говорю я, подходя ближе, держа пистолет направленным на него.
Его взгляд скользит вниз, к блестящему стволу.
— Тогда убери это и давай поговорим.
— Конечно, как только ты положишь свой на стол, — холодно отвечаю я, кивая головой в сторону левых ящиков его стола.
Он раздраженно вздыхает и опускает руки, чтобы открыть верхний ящик и достать оттуда свое огнестрельное оружие. Я слежу за каждым его движением, как ястреб, держа палец на спусковом крючке моего собственного пистолета, когда он опускает свой на поверхность. Впрочем, то, что он подчинился моим указаниям, меня не удивляет. Он чертовски хорошо знает, что у меня быстрые рефлексы и отличная прицельность. Он
— Дай мне обойму, — приказываю я.
Он поднимает пистолет, нажимает кнопку, чтобы освободить магазин, прежде чем бросить его в мою сторону.
— Доволен? — спрашивает он, когда она со стуком падает на деревянный пол у моих ног.
— И пуля в патроннике.
Мускул на его челюсти напрягается, когда он отводит затвор, выпуская патрон и отправляя его катиться по столу. Затем он снова опускает «Глок», пригвоздив меня к месту тяжелым взглядом.
Я опускаю свое собственное оружие, мой палец все еще лежит на спусковом крючке, когда я отхожу в сторону и опускаюсь на сиденье напротив него. Как только я это делаю, меня охватывает навязчивое чувство чего-то знакомого из-за того, что мы оба столько раз оказывались в таком же положении раньше. Конечно, тогда я не угрожал ему дулом пистолета. Многое изменилось с тех пор, как я в последний раз сидел в этом кресле и обсуждал дела Гильдии.
— Итак, в чем дело? — Джонатан спрашивает покровительственным тоном.
Я чувствую, как мой внутренний зверь рвется вперед в ответ.
— Думаю, ты знаешь, — выдавливаю я, кладу свободную руку на подлокотник и барабаню пальцами по дереву.
Его взгляд скользит вниз, отслеживая движение, затем возвращается к моему.
— Нервничаешь?
— Нет, — лгу я, разжимая пальцы.
Уголки его губ изгибаются в понимающей ухмылке.
У меня кровь закипает в жилах, его снисходительность задела за живое.
— Давай прекратим нести чушь, мы оба знаем, что это должна была быть засада, — бормочу я, прищурившись и глядя на него.
Он сцепляет пальцы домиком, эта сводящая с ума ухмылка все еще на его лице.
— Так и было? Похоже, ты слишком много знаешь о делах Гильдии для человека, который больше не связан с организацией.
— Да, учитывая недавние события, мне показалось хорошей идеей войти в курс дела, — бормочу я.
— Ты всегда был находчивым.
Я пожимаю плечами.
— Учился у лучших.
Наступает долгая пауза, пока мы смотрим друг на друга, но я не нахожу в его взгляде ни капли тепла, напоминающего об отношениях, которые у нас когда-то были. Он холоден как камень, полностью лишен эмоций.
Он всегда был таким?
— Кто из моих людей сорвался? — наконец спрашивает он.
Потому что, конечно, он больше беспокоится о предателе в своих рядах, чем о заряженном оружии, направленном в его сторону, которым владеет человек, которого он раньше называл сыном.
— Неважно, — ворчу я, уверенный в том, что Мэтти уже должен был благополучно добраться до подъездной дороги. — Я пришел сюда сегодня, чтобы попросить о прекращении огня.
Он криво усмехается, слегка качая головой.
— Тебе не следовало беспокоиться.
— Почему бы и нет?
— Ты же знаешь, что мы не можем этого сделать, — говорит он.
— Почему? — спрашиваю я.
Он откидывается на спинку стула с тяжелым вздохом.
— Разве ты не помнишь, как возникла Гильдия, какова наша цель? — он задает вопрос. Очевидно, что это риторический вопрос; заявление о миссии практически вытатуировано на внутренней стороне моего черепа. — Пока хотя бы один монстр ходит по земле, человеческой расе небезопасно жить, — продолжает он, сверля меня темными глазами. — И поскольку ты один из них, пока ты жив и дышишь, ты представляешь угрозу.