Порочная луна
Шрифт:
Брови Коула удивленно взлетают вверх.
— А как же Эйвери?
— Я думаю, это в некотором роде зависит от нее.
— Я уверен, вы двое разберетесь, — хрипло отвечает он, перекидывая руку через спинку скамейки. — И как бы то ни было, мы рады видеть тебя в Денвере в любое время. Я знаю, что это никогда не было твоим домом, но там найдется место и для тебя, если ты когда-нибудь захочешь. Я имею в виду, что технически у тебя были бы права на стаю, как у моего старшего сына.
Я фыркаю от смеха.
— Да, и как бы это было? — спрашиваю я, в моем тоне
Он просто смотрит на меня в ответ, мускул на его челюсти подрагивает.
— Да, я так и думал, — вздыхаю я, откидываясь на спинку скамейки и машу рукой. — В любом случае, это не имеет значения. Я только что научился обращаться, у меня нет права пытаться взять на себя ответственность за кучу других оборотней, которые занимались этим всю свою жизнь. Или наступать на пятки твоему сыну, если уж на то пошло. Я бы предпочел просто заниматься своими делами, может быть, иногда навещать тебя.
— В любое время, — повторяет он, кивая. — Без давления, но твои братья и сестры до смерти хотят познакомиться с тобой. Моя пара тоже.
— Все еще пытаюсь осознать тот факт, что у меня там есть братья и сестры, — признаюсь я.
— И теперь у тебя впереди вся оставшаяся жизнь, чтобы они тебя раздражали, — замечает он, фыркая от смеха.
Мы болтаем еще некоторое время, пока наш кофе не выпит и солнце не опустится ниже в небе. Затем мы оба поднимаемся на ноги, разминая конечности, и это первоначальное чувство неловкости возвращается, пока я размышляю, как попрощаться с Коулом Бауэром.
Мы обнимаемся? Пожмем друг другу руки? Каков здесь протокол?
Он делает шаг ко мне и протягивает руку, так что я хлопаю своей по его руке, довольствуясь рукопожатием. Но затем он использует это, чтобы притянуть меня к себе, прижимаясь своей грудью к моей и хлопая меня по спине другой рукой.
— Я так рад, что мы смогли встретиться, — хрипит он мне на ухо, удерживая меня в неловких братских объятиях, которые кажутся намного приятнее, чем на то имеют право.
Я хлопаю своей рукой его по спине, возвращая жест и бормоча:
— Я тоже.
Я не уверен, куда мы пойдем дальше и какие отношения сможем наладить, но мне кажется, что это надежный первый шаг в восстановлении обломков моей жизни.
Это приятное чувство.
Это похоже на начало новой жизни.
46
Я натягиваю свою выцветшую синюю майку на торс, бросаю косой взгляд в сторону Кэма, когда он одевает спортивные штаны и натягивает их на бедра. Мышцы его обнаженного торса пульсируют и изгибаются в такт его движениям, и хотя в культуре оборотней извращаться перед кем-то до или после смены — большая ошибка, я ничего не могу поделать, когда дело касается Кэма. Чертов приятель
Это чувство определенно взаимно. Кэм никогда не опускает глаз, когда я обнажена; он смотрит как дикий зверь, который хочет сожрать меня. И я бы солгала, если бы сказала, что этот дикий взгляд, который появляется у него в глазах, не возбуждает меня до такой степени.
— Итак, как у меня получилось на этот раз? — спрашивает Кэм, поправляя пояс брюк.
Требуется секунда, чтобы его вопрос дошел до меня, потому что я практически пускаю слюни при виде него без рубашки. Я вырываюсь из своего транса, поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним, и быстро беру себя в руки.
— Ты становишься естественным, — мягко отвечаю я, мои губы растягиваются в улыбке. — К этому времени на следующей неделе ты будешь превращаться быстрее меня. Но все равно не сможешь поймать мою волчицу.
Он тихо хихикает, качая головой, подходя ближе.
— Хочешь поспорить? — рычит он, кладя руки мне на бедра. — Я всегда ловлю тебя, Луна.
— Только потому, что я тебе позволяю, — ухмыляюсь я, поднимая руку и касаясь кончика его носа пальцем.
Он хватает меня за запястье, золотые искорки вспыхивают в его радужках, когда он наклоняется ближе.
— Просто признай это, тебе нравится охота так же сильно, как и мне, — бормочет он, сжимая пальцы на моем бедре.
Я прикусываю нижнюю губу и застенчиво хлопаю ресницами.
— Может быть.
Он проводит большим пальцем взад-вперед по внутренней стороне моего запястья, глядя мне в глаза с такой силой, что кажется, будто я могу вспыхнуть пламенем в любой момент.
— Признай это, — повторяет он, и от низкого, хриплого тона его голоса кровь застывает у меня в жилах.
— Мне нравится, когда ты ловишь меня, — выдыхаю я, сердце бешено колотится в груди.
Уголок его рта приподнимается в самодовольной ухмылке. Он резко отпускает мое запястье и делает шаг назад, поворачиваясь, чтобы сорвать свою футболку с ветки, на которой она висит.
— Ой, оставь это, — поддразниваю я, наблюдая, как он разворачивает ткань и начинает натягивать ее через голову. Чертовски стыдно прикрывать такое тело одеждой.
Он одаривает меня еще одной ухмылкой, натягивая подол на свой пресс.
— Я думал, ты сказала, что секс исключен?
Черт возьми, зачем я это снова сказала?
О да.
— Так и есть, — ворчу я, подходя к своим розовым сандалиям Birkenstock от barbie и просовывая в них ноги. — По крайней мере, пока мы не поговорим о том, как все прошло сегодня. У нас есть плохая привычка забывать поговорить и сразу переходить к траху.
— Кто сказал, что это плохая привычка? — растягивает слова он.
Я закатываю глаза, собирая свои длинные волосы в хвост, и хмурюсь, когда понимаю, что у меня на запястье нет резинки для волос, чтобы закрепить их.