Порочная любовь

Пирс Барбара

– Двадцать шесть, а вам?

– Восемнадцать. Возраст важен для предлагаемой вами должности?

– Нет.

Боже, это своенравное маленькое создание еще и колючки выставляет! Но Рэм не мог не восхищаться ее твердостью и прямолинейностью, что было довольно необычно для женщины. Однако он был уверен, что из-за своего острого языка она не раз попадала в передряги.

– В отличие от моей сестры, вам можно дать лет на десять больше, чем есть на самом деле.

От подобного бестактного замечания она напряглась.

– Неужели?

На губах Рэма играла

саркастическая усмешка. Он не хотел ее обидеть, но результат получился удовлетворительный. Значит, маленькая актриса не так уж и хладнокровна. Была бы у него возможность, он с удовольствием продолжал бы ее провоцировать, чтобы посмотреть, как долго она продержится, прежде чем взорваться.

Однако увезти Мередит в Лондон было для него сейчас важнее.

– Если мои слова задели ваше самолюбие, скажу, что на самом деле вы выглядите моложе. Мое замечание касалось исключительно вашего поведения, но никак не красоты. Мередит слишком долго пряталась в стенах Свенкотта. И хотя она старше вас, вы поймете, что она очень ранима.

– Теперь понятно, – сказала Пэйшенс и с заметным облегчением откинулась в кресле.

– Неужели?

Он не спеша обошел ее кресло и, приблизившись к каминной полке, рассеянно погладил фарфоровую фигурку ястреба.

– Одиннадцать лет назад отец обвинил мою мать в измене. Конечно же, она все отрицала. В ярости отец решил бросить вызов человеку, который, как он полагал, был ее любовником.

– А это правда?

Мисс Винлоу нервно облизнула пересохшие губы. Рэмскар прищурился, глядя, как она проводит кончиком языка по верхней губе.

– Я имею в виду, ваша мать действительно завела любовника?

Он и сам время от времени задумывался над этим.

– Мне кажется, это все пустые домыслы. Мать была очень предана отцу.

Хотя его отец был сложным, замкнутым человеком, подверженным приступам ревности. Рэму тогда было пятнадцать, и он часто вспоминал их ссоры за закрытыми дверями. Если даже мать и нарушила брачный обет, Рэм был уверен, что это отец ее довел.

– Во время дуэли отец был смертельно ранен. В наш дом и Лондоне его привезли уже мертвым, – ровным голос произнес Рэм. С тех пор как окровавленное тело отца внесли в прихожую, прошло одиннадцать лет, и боль утраты со временем уже успела притупиться.

Мисс Винлоу сочувственно сжала его руку.

– Для всех вас это, несомненно, стало ужасным испытанием.

Он удивился, заметив слезы в ее глазах. Было ли ее сочувствие искренним? Женщины, которые встречались на его пути, и слезинки бы не проронили при известии о смерти незнакомого человека. Они выражали вежливые соболезнования, когда узнавали, что родители Рэма скончались. В основном их интересовали только титул Рэма и земли, ему принадлежавшие, а не трагические причины, по которым он унаследовал состояние в пятнадцатилетнем возрасте. Поэтому, памятуя о том, что имеет дело с первоклассной актрисой, он посмотрел на скорбное лицо Пэйшенс и мягко высвободил руку.

– Мой отец погиб довольно давно, мисс Винлоу, – сказал он, резко поворачиваясь спиной и разглядывая огонь в камине. – Я уже смирился с

этой утратой.

Прежде чем отвернуться, он заметил, как во взгляде Пэйшенс промелькнула боль, словно его холодность задела ее. Но Рэм не для того вспоминал семейную историю, чтобы вызвать у нее жалость. Он посвящал мисс Винлоу в подробности, которые никому прежде не рассказывал, только лишь потому, что верил: эта девушка может помочь Мередит.

– А ваша сестра не… смирилась, вот и все.

Рэмскар ухватился за край каминной полки, словно проверяя ее на прочность.

– Нет, дело не в этом. Мередит не слабохарактерная, просто она пережила больше, чем я. Понимаете, мать была безутешна в тот день, когда узнала о смерти мужа. Она винила во всем себя. Отец не бросил бы вызов тому человеку, если бы не усомнился в ее верности.

Рэм услышал скрип кресла и понял, что мисс Винлоу поднялась с места и подошла к нему. Он напрягся, боясь, что она попытается успокоить его прикосновением. Чертовски глупо рассказывать о таких вещах незнакомому человеку! Рэм был не в том настроении, чтобы с ним нянчились. Наверняка она почувствовала его немое сопротивление, прежде чем он успел его выразить.

– Не надо больше ничего говорить, лорд Рэмскар. Думаю, я и так уже все поняла, – тихо сказала она, желая избавить его от тягостных воспоминаний.

– Не все. Всего вы понять не могли. – Он, наконец, отпустил полку и, повернувшись к ней, скрестил руки на груди. – Горе и чувство вины довели мою мать до безумия. Однажды ночью, когда прислуга заснула, она принесла керосиновую лампу в детскую, где спали мои сестры. У Мередит была сестра-близнец. Одра.

Он отвернулся. В неподдельном участии и искренности, которые читались в ее взгляде, можно было утонуть.

– Многие думают, что это был несчастный случай. Но я так не считаю. Мне трудно представить то страшное отчаяние, в котором пребывала моя мать. А иначе зачем ей было обливать комнату и себя керосином, а потом еще и поджигать на себе халат?

Мисс Винлоу ахнула.

– Какой ужас, должно быть, пережили ваши сестры, когда проснулись в комнате, охваченной пламенем!

Но не только девочки в ту ночь натерпелись страха.

Рэм не стал ничего говорить, однако мисс Винлоу оказалась достаточно умна, чтобы сопоставить его страх перед горящими факелами и события одиннадцатилетней давности.

– О господи, чего же тогда удивляться, что вас так напугало… ошеломило выступление жонглеров.

Она была очень добра. Если бы она тогда его не отвлекала, он бы наверняка развеселил гостей паническим бегством, что было бы весьма не по-мужски. Узнай о его слабости Эверод и Кэдд, они не уставали бы над ним подтрунивать.

– Меня разбудили крики матери и сестер. К тому времени, как я добежал до детской, она вся была объята пламенем. Жар был невыносимым. Мать была уже мертва. Девочки рыдали и звали на помощь. Мне и еще двум слугам удалось добраться до них. В тот момент я даже не знал, какую из сестер схватил. Я не помню, как выскочил из комнаты, задыхаясь и кашляя от дыма. Одра и слуги погибли в том аду.