Порочная невинность
Шрифт:
– А вы не звонили своей бывшей жене как раз около полуночи? – продолжал Бернс. – По имеющимся у меня данным, вы ругались и угрожали ей.
– Да, я ей звонил. Но тогда я уже был в своей комнате, а мальчики спали. Она требовала, чтобы я купил ей дом побольше, иначе мои сыновья будут считать своим отцом другого мужчину. И дело было даже не в деньгах…
– А в унижении? – предположил Бернс. – В унижении, которого вы не желали терпеть от женщины? Она уже однажды сделала вас посмешищем, вышвырнув из вашего собственного дома и оставив из-за другого мужчины. А теперь она требовала от вас больше денег,
– Мне безразлично, с кем она живет! Просто мне показалось, что это несправедливо.
– Да, это несправедливо, – согласился Бернс. – Поэтому вы ей и заявили, что больше денег платить не станете и подадите на нее в суд, если она не умерит свои требования.
– Я не помню точно, что говорил.
– А она помнит. Надо сказать, несмотря на отчуждение между вами, она была достаточно лояльна и заявила, что вы всегда шумите, когда выпьете, поэтому она не восприняла ваши слова всерьез. Ваша бывшая жена показала также, что после разговора с вами отправилась в бар и пробыла там до закрытия, поскольку ей не надо было спешить к мальчикам. Известно, что Барбара Кинсдейл ушла оттуда в два часа ночи и направилась к пустынной неосвещенной стоянке, где была припаркована ее машина. Именно там поджидал убийца. Он ударил мисс Кинсдейл по голове, отвез к озеру и зарезал. – Бернс выдержал паузу. – У вас есть нож, мистер Лонгстрит? Охотничий нож с длинным и широким лезвием?
– Но это же просто безумие какое-то! Я никого не убивал!
– А где вы были в ночь на третье июня между девятью вечера и полуночью?
– Ради бога… – Дуэйн, шатаясь, поднялся, – Берк, ради бога, прекрати это!
– Я полагаю, ему нужен адвокат. – Вокруг рта у Берка залегли глубокие складки. – Не думаю, что он должен отвечать на дальнейшие вопросы без адвоката.
Очень довольный, Бернс развел руками:
– Ну, это, конечно, его право.
– В ту ночь я просто ездил в автомобиле вокруг да около, – пробормотал Дуэйн. – Шел дождь, но мне не хотелось возвращаться в гостиницу. У меня была с собой фляжка, и я просто ездил и ездил по кругу…
– А в ночь на двенадцатое июня? – быстро спросил Бернс, имея в виду убийство Эдды Лу.
– Не знаю! Черт возьми, не может же мужчина запомнить, какую ночь где и как он провел!
– Больше ничего не отвечай. – Такер взял брата за руку. – Не говори больше ничего. Слышишь?
– Такер, но я не делал этого, ты же знаешь!
– Знаю. И успокойся. – Он повернулся к Бернсу. – Вы собираетесь предъявить ему обвинение?
Праздник смешал все его ближайшие планы, но Мэтью Бернс не намеревался уступать празднику. Потому что никто так, как он, не был предан делу справедливости.
– Да, я подпишу ордер на арест в течение ближайших двадцати четырех часов. Можете пока отправляться домой. Надеюсь, мне не нужно напоминать, что ни один из вас не должен покидать Инносенс.
– Слушай, давай заедем куда-нибудь выпить.
– Нет, тебе сейчас нужна ясная голова, – решительно возразил Такер. Автомобиль, который он без разрешения взял у Джози, мчался со скоростью семьдесят миль в час. – Пока мы не уладим это грязное дело, забудь о бутылке. Ты должен быть трезв, как стеклышко.
– Но они же думают,
– Сейчас мы позвоним нашему адвокату, – сказал Такер спокойно, хотя у него побелели костяшки пальцев, сжимающих руль. – А ты пока постарайся все тщательно продумать и вспомнить. Что ты делал, с кем был, когда убили Фрэнси, Эдду Лу и Арнетту? Вспомни хоть одну ночь убийства, больше не требуется. Ведь уже известно, что убивал один и тот же человек. Если у тебя окажется алиби хотя бы на одну из тех ночей, они не смогут возбудить против тебя дело.
– Тебе легко говорить! – скрипнув зубами, Дуэйн стукнул изо всей силы кулаком по сиденью. – Черт возьми, как будто ты не знаешь, в каком состоянии я нахожусь, когда начинаю пить. Я совершенно не могу вспомнить, что делал накануне. – Дуэйн застонал и в ужасе закрыл лицо руками. – Такер, ведь я действительно мог их всех убить и даже не подозревать об этом!
– Чепуху ты несешь! – Такер яростно затормозил у поворота. Автомобиль вздрогнул и остановился как вкопанный, а Такер толкнул Дуэйна назад к спинке сиденья и приблизил разгоряченное лицо к бледному лицу брата. – Ты никого не убивал, можешь мне поверить. Потому что я догадываюсь, кто это сделал…
Дуэйн с трудом сглотнул. Голова у него шла кругом, желудок опять взбунтовался, и, казалось, он услышал только последние слова.
– Ты знаешь?!
– Нет, но я догадываюсь. И собираюсь проверить свое предположение, как только мы вызовем адвоката и он приступит к работе. А теперь послушай, что я тебе скажу. Когда приедем домой, не смей расстраивать Деллу, Джози и всех остальных. Ты все это будешь держать при себе, понял? Если наш старик чему нас и научил за всю свою несчастную, бесшабашную жизнь, так это ответственности перед семьей. Мы должны оставаться единым целым, Дуэйн.
– Перед семьей… – повторил Дуэйн и вздрогнул. – Ладно, я тебя не подведу.
– Ну и порядок. – Такер откинулся на спинку и минуту сидел молча, чтобы самому немного успокоиться. – Мы еще покажем этому ублюдку янки, на что способны Лонгстриты, если их разозлить как следует. Я позвоню губернатору штата, это немножко образумит Бернса. И мы еще посмотрим, как скоро ему удастся получить свой дерьмовый ордер на арест.
Через несколько минут они уже въезжали в ворота «Сладких Вод».
– Ты просто скажи, что Бернс задал тебе кучу глупых вопросов, – и дело с концом, – посоветовал Такер. – И ничего не рассказывай насчет Сисси и этого убийства в Нэшвилле.
– Не буду. – Дуэйн посмотрел на дом, белый, прекрасный, изящный и элегантный, как женщина ясным солнечным утром. – Я что-нибудь придумаю, Такер. Я все улажу, вот увидишь.
– На этот раз улаживать все буду я.
Такер припарковал машину у подъезда, и сразу же из дома выбежала Джози. Она еще была в утреннем пеньюаре, растрепанные волосы падали ей на плечи.
– По-видимому, я должна запирать машину и носить ключи с собой?
Такер пожал плечами, вытащил ключи и кинул ей.
– У меня в городе было дело, а ты еще спала.