Порочная тайна
Шрифт:
– Попался!
– Да, – произнес он неожиданно хриплым шепотом. – Вы это сделали.
Даже в этом ужасном купальнике она была невероятно, бесконечно превосходной и желанной. И когда она ему улыбнулась, он просто пропал. Он почувствовал, что все его страхи куда-то ушли. Волнение о том, что все происходило слишком быстро и заходило слишком далеко, казалось просто нелепым. Он хотел этого. Он хотел ее. Хэлис сделал шаг к Грейс, и она замерла. Затем он шагнул еще и оказался достаточно близко к ней, чтобы почувствовать ее дыхание на своем лице и увидеть, как
Этот поцелуй был нежным, его губы едва коснулись ее губ. Она не отпрянула, но вздрогнула. Она приоткрыла губы, но это показывало не растерянность, а скорее удивление. Он протянул руку, коснулся ее щеки, наслаждаясь шелковистой мягкостью ее кожи. Все продолжалось не более нескольких секунд, но казалось бесконечным и в то же время моментальным. И потом это оборвалось.
Грейс отпрянула от Хэлиса, задохнувшись, и уставилась на него широко открытыми глазами, в которых читался шок и даже злость.
– Грейс…
Ему не удалось больше ничего сказать. Как будто дьявол вселился в нее – она выскочила из бассейна, поскользнулась на мокрых плитах, упала на колено, больно ударившись, и затем, пошатываясь, поднялась и побежала обратно в дом.
Глава 5
Идиотка. Идиотка, идиотка, ужасная идиотка… Перечень обвинений в свой адрес безжалостным эхом отзывался в голове Грейс, пока она бежала по дому, взбиралась по лестнице, захлопывала дверь перед носом у Хэлиса, который пытался ее догнать.
Грейс выдохнула, ее тело дрожало. Она резко отскочила от двери, сорвала с себя купальник и помчалась в душ.
Да как она могла согласиться пойти с ним в бассейн? Как она решилась обрызгать его? Как решилась на флирт? Там, в бассейне, когда он подошел к ней ближе, она уже знала – конечно же знала, – что он собирался сделать. В то мгновение ей хотелось, чтобы он ее поцеловал. Ощущение его губ на ее губах, его руки на ее щеке было столь невыносимо прекрасно – пока ее не охватило жуткое осознание происходящего, и лицо Катерины всплыло у нее перед глазами, напоминая о том, что ей было что терять.
«И не только Катерина», – подумала Грейс, накрытая волной самообвинения. А как же она сама? Ее свобода? Ее душа? Брак с Лукасом практически разрушил ее.
Грейс встала под душ и позволила горячей воде смыть с нее воспоминание о нежном прикосновении Хэлиса. Глубоко внутри она чувствовала бесконечную боль одиночества, бездонный колодец, наполненный пустотой, к которому Грейс, как она убеждала сама себя, привыкла.
С трудом сглотнув, Грейс выключила краны и вышла из душа. Работать. Работа должна помочь. Она торопливо оделась, снова собрала волосы в конский хвост и спустилась вниз. Эрик дал ей временный пароль к системе безопасности. Подойдя к лифту, Грейс ввела пароль и огляделась – Хэлиса нигде не было видно.
Расправив плечи, Грейс вошла в лабораторию, которую оборудовал Балкри Тэннос. Она была поражена: здесь было все необходимое оборудование для инфракрасного фотографирования,
Грейс открыла ноутбук, невидящим взглядом уставилась на каталог содержащихся в подвале картин, который составила ранее; она уже проверила большинство картин по реестру утерянных произведений искусства. Ей понадобилась бы еще пара часов, чтобы закончить, но у нее уже не было сил что-либо делать.
Она направилась в подвал, мимо картин в большой комнате, в маленькую заднюю комнатку. Она зажгла свет и села на один из стульев.
Первую картину, с Ледой и Лебедем, она уже много раз видела раньше. Конечно, не подлинник, но копии очень хорошего качества. Подлинник – а она не сомневалась, что это подлинник, – был написан на трех деревянных досках. Они развалились, об этом говорилось в документах четырехсотлетней давности, но кто-то бережно соединил их обратно. Поврежденные части картины были восстановлены, однако Грейс видела места повреждения. Но, несмотря на все это, картина была невероятно захватывающей. Леда была нагая, такая чувственная, голова ее была опущена в девственной скромности. Она отвернулась, будто сопротивлялась наступлению Лебедя, однако на ее лице читалась чувственная полуулыбка, напоминающая улыбку Моны Лизы. Неужели ей нравилось внимание Зевса? Догадывалась ли она о несчастье, ожидавшем ее впереди?
– Вот вы где.
Грейс напряглась, хотя на самом деле не удивилась, увидев Хэлиса.
– Как думаете, она выглядит счастливой? – Грейс кивнула на Леду.
Хэлис внимательно посмотрел на полотно:
– Мне кажется, она не знает, что чувствует и чего хочет.
– Нас с вами ничто не должно связывать. Даже поцелуй. Я не могу…
Он облокотился плечом о косяк.
– Не можете или не хотите?
– И то и другое.
– Почему нет?
Еще один глубокий вздох.
– Это неэтично – заводить связь с клиентом.
– Вы выскочили из бассейна не потому, что это было неэтично, – отрезал Хэлис. – Как ваше колено?
– Нормально. Нет смысла муссировать эту тему.
– Я нравлюсь тебе, Грейс.
– Не важно.
– Ты все еще не доверяешь мне? – тихо спросил он. – В этом все дело? Ты боишься меня?
Она тихо выдохнула и повернулась к нему. Хэлис был невероятно хорош в своих выцветших джинсах и серой футболке, обтягивающей его рельефную грудь. Его иссиня-черные волосы были взлохмачены, глаза сощурились, хотя он и улыбался.
– Я не боюсь тебя, – сказала она, и это было правдой.
Возможно, Грейс не доверяла ему, но она не боялась. Она просто не хотела позволять ему открывать ее тело и душу. И конечно, главной причиной была Катерина. Так много причин, чтобы не связываться с ним.
– А что тогда?
Она молча покачала головой.
– Я знаю, тебе причинили боль, – тихо проговорил он, и она засмеялась.
– И откуда ты это знаешь? – спросила она.
– Это проявляется во всем, что ты делаешь и говоришь…