Порочное место
Шрифт:
Шульгин прекрасно понимал следователя Корейцева, которому не хотелось, чтобы под ногами крутился опер с чужой «земли», но и сдаваться он не собирался. Надо было найти убийцу, чтобы выйти на заказчика преступления, и он сделает для этого все, что в его силах.
Глава 26
Кованые ворота были закрыты на замок, калитка задраена намертво, машин во дворе нет, зато откуда-то вдруг появились спущенные с цепи собаки. Они с жутким лаем бросились на ворота. Проскочить сквозь прутья они никак не могли, но Романов инстинктивно отпрыгнул назад, затем, постояв несколько
Сам Круча из машины выходить не стал. Рано у него хоть и не болит, но все-таки вынуждает ограничивать себя в движениях.
– Похоже, бордель закрылся на карантин, – недовольно буркнул Романов. – Люди вымерли, остался только СПИД и сифилис.
– И разносчики бешенства, – совсем невесело улыбнулся Круча.
Может, и есть кто-то в притоне, но туда без приглашения не попасть. А собаки в гости не зовут, как раз наоборот.
Круча вздохнул. Зря он сам поехал сюда, надо было Романова на разведку отправить. Но уж больно захотелось ему поговорить со Снежаной.
Возможно, Муравлева действительно в прошлом была проституткой. Может, она только прикидывалась образцовой женой, а сама время от времени приезжала в бордель, чтобы в потных объятиях похотливого самца вспомнить бурную молодость. Так или иначе, но Степан Степанович застукал здесь Наташу, он мог сообщить об этом ее мужу, именно этого она и боялась. Женщина она не бедная, не без связей в темном подлунном мире – возможность заказать Степана у нее была. Что, если в него стрелял из подводного ружья нанятый ею человек? Вероятность такого сценария ничтожна мала, но все-таки ему очень хотелось поговорить со Снежаной. Вдруг она прольет свет на темное прошлое своей подруги, возможно, вовсе не «розовой».
Круча позвонил Шульгину:
– Как там у тебя дела, Дима?
– Да пока неплохо. Мартынченко искать вроде бы начинают, меня хотят подключить, я не против…
– А к Снежане подключиться не хочешь? Не пускает она нас к себе, собак с цепи спустила. Ты ей позвони, объясни, что нельзя так поступать.
Шульгин перезвонил через пять минут.
– Телефон абонента заблокирован или находится вне зоны доступа сети, – с сожалением констатировал он.
– Но мы-то в зоне доступа, значит, ее здесь нет. Или телефон заблокирован. Ладно, Дима, занимайся Мартынченко. И по сторонам посматривай, вдруг твоя Снежана там где-то неподалеку засветится. Да, и номер ее телефона продиктуй.
Розыск – это хождение по лабиринту с одним-единственным выходом. Уперся в тупик, значит, надо поворачивать назад, отступать на исходные позиции и двигаться в другом направлении в надежде, что выход не заблокирован наглухо.
Но где эта исходная позиция? Дом гражданина Костина, где погиб Остроглазов? Но ведь это далеко, может, есть что-то поближе?
Круча направился в Зеленоградский ОВД, и, как оказалось, не зря. После инцидента с Колей Могилевским там побывала и Снежана, она же Мария Викторовна Субботина, и погибшая Стелла-Ванесса, она же Ирина Игоревна Вислогузова. Одна родом из Курска, другая – из Астрахани, у обеих прописка по месту рождения. А московские адреса указаны от фонаря, место жительство Вислогузова указала вовсе не то, где сейчас находился ее труп. И вряд ли Субботина жила на Краснобогатырской улице. Да и номер ее телефона не совпадал с тем, который она продиктовала дознавателю.
Сотовый телефон излучает сигнал, по которому посредством специальной аппаратуры можно отследить место его нахождения. Даже если выключить мобильник, он все равно продолжает посылать сигнал, и его можно вычислить. В системе МВД существует специальный технический отдел, который занимается решением таких проблем, да только далеко не всякий сыскарь имеет свободный доступ к этой системе. Но подполковник Круча в столичной системе уже давно, друзья и просто хорошие знакомые у него по всей Москве, и он знал, к кому можно обратиться напрямую. И результат не заставил себя долго ждать. Как оказалось, мобильник Снежаны находился в доме терпимости, по двору которого бегали страшные псы. Но ведь он мог оставаться там и без хозяйки. А если возле выключенного телефона находился сейчас труп гражданки Субботиной?
Бегающие по двору собаки – это уже само по себе нарушение общественного порядка. Вдруг в заборе окажется дырка, через которую эти монстры могут вырваться на свободу, покусать ни в чем не повинных людей. Да и частный бордель можно рассматривать как рассадник не только разврата, но и терроризма. Но главное, сегодня ночью погибла сотрудница этого заведения… И все-таки даже под этим соусом Круче пришлось постараться, чтобы получить постановление на обыск. Да еще время ушло, чтобы выбить группу захвата.
Собак усыпили, но все старания ушли этим псам под хвост. Не было никого в доме. И только мобильник Субботиной лежал на тумбочке в ее комнате. Шкаф пуст, от вещей только старые стоптанные тапочки да упаковка от колготок.
Круча заглянул в телефонную книгу памяти – ничего. Пустовал и список входящих вызовов. Видно, Субботина оставила телефон в доме неспроста: не хотела стать жертвой технической разведки. Потому и память очистила. Но ведь данные с карты памяти можно восстановить, есть специалисты, которым это по силам. Жаль, что на это нужно время…
Рана разнылась, разболелась, но Круча все-таки свернул с дороги домой. Он позвонил Костину, и тот готов был встретиться с ним в своем особняке прямо сейчас, а это почти по пути – три версты не крюк даже для подраненного опера.
Евгений Максимович сделал правильные выводы – видеокамеры контролируют и подступы к воротам, и территорию двора, охранников прибавилось.
Костин принял его без особой радости, но все-таки сам вышел к нему навстречу, проводил в домашний кабинет. Не в его положении хорохориться: в убийстве Остроглазова обвиняется Ковальский, но ведь и на него самого следствие смотрит косо…
Евгений Максимович посадил Степана с одной стороны журнального столика, сам устроился по другую, пальцем коснулся головы китайского болванчика, которая тут же закачалась в режиме метронома. Отсчет времени пошел – так можно было расценить этот жест.
– Вы нам очень помогли Евгений Максимович, – издалека начал Круча. – У нас появился еще один подозреваемый, это первый муж Элеоноры Ковальской. В принципе, он мог ударить Остроглазова по голове. Но вы признались, что оружие убийства находилось на чердаке вашего гостевого дома. Зворыкин еще мог пробраться во двор вашего дома, но не стал бы лезть за молотком в гостевой дом. Он мог бы убить Остроглазова кирпичом. Выковырял бы бордюрный камень из вашей дорожки, например. Хорошо, что вы сказали про молоток…