Порочное обещание

Джеймс М. Р.

К моему шоку, я вижу, как глаза Аны наполняются слезами, когда она поворачивается ко мне лицом.

— Ты не можешь, — шепчет она, и я чувствую, как пустота в моем животе превращается в лед.

Я встаю, в спешке чуть не опрокидывая стул.

— Лука продолжает это говорить! — Восклицаю я, мои руки сжимаются в кулаки по бокам. — Почему ты тоже это говоришь? Он сказал тебе сказать это? У него есть что-то на тебя, что заставляет тебя говорить мне это?

— Нет! — Ана качает головой, прикусывая нижнюю губу и смахивая слезы. — София, пожалуйста, выслушай меня. Просто… сядь, ладно?

Я не хочу садиться. Я хочу выбежать из этой квартиры, пробежать весь путь обратно в свою собственную безопасную, теплую спальню и натянуть одеяло на голову. Я хочу вернуться в то время, когда я была ребенком, когда я могла раствориться в своих книгах, своей скрипке и надежном знании того, что мои родители любят меня, что они всегда вернутся домой, что передо мной простирается вся моя жизнь, чтобы стать тем, кем я захочу.

Думаю, все это было ложью, и я чувствую, как слезы снова подступают к моему горлу. Я никогда не была в безопасности.

— София, Лука тебе не лжет.

— Откуда ты знаешь? — Я пытаюсь не кричать, но слышу, как мой голос снова повышается, сдавленный и панический. — Ты знаешь меня всего несколько лет, Ана! Ты ничего не знаешь ни о моей семье, ни об этом обещании, которое, как утверждает Лука, дали наши родители…

— Нет, — спокойно говорит Ана. Она делает шаг вперед, хватаясь за спинку одного из стульев. Ее полные слез голубые глаза останавливаются на мне, и в этот момент я вижу, что она напугана так же, как и я, за меня или за себя, я не могу сказать. — Я ничего об этом не знаю, ты права. Он мог бы лгать обо всем этом. Но о чем он не лжет, так это об опасности, которой ты подвергаешься со стороны Братвы.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит. Прошлой ночью я подумала, что, возможно, Лука преувеличивал, что он пытался запугать меня, чтобы я согласилась на брак. Но теперь моя лучшая подруга, единственный человек, которому я доверяю в этом мире, говорит, что это правда. Что я все еще в опасности.

— Прости, — шепчет Ана. — Мне не следовало брать тебя в тот клуб прошлой ночью. Может быть, если бы они никогда тебя не видели…

Я смотрю на нее, все еще не совсем способная поверить в это. Медленно опускаюсь обратно в кресло напротив нее, пытаясь отдышаться.

— Лука сказал, что не имеет значения, пошла бы я в клуб или нет. В конце концов, они пришли бы за мной. — Я смотрю на Ану, изо всех сил сдерживая слезы. — Они убили моего отца. Это была Братва. Я никогда не знала этого до прошлой ночи, и теперь, я узнала это таким образом…

Слезы подступают снова, горячие и непреодолимые, и я закрываю лицо руками.

— Мне так жаль, София. — Я чувствую руку Аны на своей спине, нежно поглаживающую, когда она подходит и встает рядом со мной. Она гладит мои волосы, пока я всхлипываю, издавая мягкие успокаивающие звуки. — Просто не сдерживайся. Плакать, это нормально.

— Я не хочу плакать, — шепчу я, медленно садясь обратно. — Я хочу выбраться отсюда. Я хочу, чтобы это закончилось.

— Я знаю. — Ана снова садится, пододвигая стул вперед, чтобы она могла дотянуться до моих рук, держа их в своих, пока она смотрит на меня. — Я тоже потеряла отца, когда была ребенком, — тихо говорит она. — Мне было восемь. После этого моя мать уехала из России и привезла меня сюда. Но я очень рано научилась бояться Братвы. Если у них есть планы на тебя, София, ты не сможешь от них убежать. Человек, который ими руководит, Виктор, внушает ужас. Его имя известно по всей России. Они называют его Уссурийский медведь. Если он нацелился на тебя по какой-то причине, какой бы она ни была, ты должна сделать все возможное, чтобы сбежать от него. Все лучше, чем оказаться в руках Братвы.

— Даже выйти замуж за Луку? — Мой голос срывается. Я чувствую, как мой мир сужается, стены смыкаются вокруг меня.

— Если то, что он сказал мне, правда, то они забрали тебя, чтобы добраться до него. Потому что они знали, что он придет за тобой. Ты была приманкой.

Ты всегда была приманкой. Голос Михаила заполняет мою голову, и я вздрагиваю.

— Я не понимаю. Ему на меня наплевать. Я не верю, что его так уж сильно волнует старое обещание, либо…

— Я не знаю, — признается Ана. — Но он позвонил мне, София. Он попросил меня приехать сюда и вразумить тебя… это его слова, не мои. Я не думаю, что он сделал бы это, если бы ему было все равно. Если у него нет какой-то причины желать твоей безопасности.

— Он заботится о своей территории, — говорю я с горечью, отводя взгляд. — О своих позициях. Каким-то образом я угрожаю этому, если меня схватят русские.

— Если Братва заберет тебя, твоя участь будет хуже смерти, — прямо говорит Ана. Она нежно сжимает мои руки, и я снова поворачиваюсь к ней лицом. Выражение ее лица серьезнее, чем я когда-либо видела, и от этого у меня по спине пробегает холодок. — Я бы сказала, что не хочу пугать тебя, София, но я пугаю. Тогда ты будешь в большей безопасности, если будешь бояться. Если ты снова попадешь к ним в руки, как только Виктор использует тебя, чтобы добраться до Луки, и захватит территорию, которую он хочет, он продаст тебя. Если к тому времени ты все еще будешь в хорошем состоянии, и тебе повезет, он продаст тебя кому-нибудь богатому и влиятельному. Кому-то, кто, надеюсь, будет относиться к тебе как к любой другой ценной собственности. Если ты будешь драться так сильно, что разозлишь его, и в итоге получишь повреждения или даже просто разозлишь его до такой степени, что он захочет наказать тебя…

— Что? — Мой голос понижается, так низко, что я едва слышу его. Взгляд Аны заставляет меня дрожать, несмотря на тепло на кухне.

— Я действительно не знаю. Есть истории, ужасные. Охотничьи вечеринки, женщины, проданные в бордели, отданные группам его солдат для развлечения. Вещи похуже этого. София, это не имеет значения, потому что ты не можешь позволить им забрать тебя снова. И если ты попытаешься уйти отсюда…

— Что? — Я пристально смотрю на нее. — Ты знаешь что?

— Спроси Луку, что произойдет, если он не сможет убедить тебя выйти за него замуж, — просто говорит она. — София, я знаю, это не то, чего ты хотела. И мне больно говорить тебе это, потому что я люблю тебя. Ты моя самая близкая подруга, и все, чего я хочу в мире, это сказать тебе, чтобы ты отказала ему, убежала, что я отвезу тебя домой, и все вернется на круги своя.

Она тяжело сглатывает, в ее глазах блестят слезы, и между нами наступает долгое молчание.

— Но я не могу. Ты не можешь. Ничто не вернется к тому, что было раньше.

Я долго смотрю на нее, не желая произносить следующие слова, вертящиеся у меня на кончике языка.

— О чем ты говоришь?

Ана крепко сжимает мои руки в своих.

— София, ты должна выйти за него замуж.

ЛУКА

Прошлой ночью мне стали очевидны две вещи. Во-первых, Софию не удалось бы убедить в серьезности ситуации, просто объяснив ей это. И, во-вторых, мне нужно было установить некоторую дистанцию между ней и собой. Я не ожидал, что она окажет на меня такое воздействие, но это не значит, что я должен позволять ей контролировать меня или мои действия. Чем больше пространства будет между Софией Ферретти и мной, тем лучше.