Порочное обещание
Шрифт:
Такси снова подъезжает к краю улицы, вырывая меня из моих мыслей, и я вылезаю, пока Ана расплачивается с водителем. Улица, на которой мы находимся, темная и менее оживленная, чем другие, и я снова чувствую это звенящее ощущение, предупреждение о том, что что-то не так. Но Ана уже направляется к стене перед нами, где я даже не могу сказать, что там есть дверь, пока мы не оказываемся прямо перед ней, и я вижу тонкий шов.
Ана быстро стучит три раза, и дверь со скрипом приоткрывается.
— Преисподняя, — говорит она, ее акцент усиливается, когда она произносит пароль вслух. Я впервые слышу, как она говорит по-русски, и от этого у меня по спине пробегают мурашки. Я редко слышала, чтобы моя мать говорила на этом языке, и я вспоминаю, как мой отец сказал ей, что она не может научить меня, что ей даже не следует говорить на этом языке дома. Он сказал это по-доброму, но все равно, это был один из немногих случаев, когда я видела, как моя мать плачет.
Дверь распахивается, и Ана уверенно входит внутрь. Я следую за ним, нервы скручиваются у меня в животе, и я мельком вижу мужчину, стоящего в тени у двери, высокого, одетого во все черное, его резкие черты лица неразличимы в темноте.
Я слышу тяжелые ритмы музыки, когда мы спускаемся по ступенькам, и вижу красное свечение впереди нас. К тому времени, как мы достигаем подножия лестницы и останавливаемся перед аркой, ведущей в главный зал клуба, запертый за железными воротами, я чувствую, как музыка вибрирует в моем теле и сотрясает пол подо мной. Две невероятно худые девушки, одетые в красный латекс, открывают ворота, и Ана улыбается мне, когда мы входим в красное сияние.
— Добро пожаловать в ад.
СОФИЯ
Каждая частичка меня хочет взбежать обратно по лестнице и поймать такси, чтобы доехать на нем прямо до квартиры.
Ад, так, по-видимому, называется клуб, на мой взгляд, тут чересчур громко, состоит из огромного танцпола, на котором мужчины и женщины в латексе и коже корчатся друг против друга по всему периметру, в ботинках, которые могут размозжить кому-нибудь голову или выколоть глаза, большим количеством шипов, здесь полно шикарных баров и хищных бизнесменов, но я не думаю, что эти ребята в большей безопасности. Я не представляла, что можно чувствовать себя более не в своей тарелке, чем сейчас.
Ана, с другой стороны, выглядит идеально, в своем платье, с красными губами и ногтями, вся алая и купающаяся в красном сиянии, исходящем от огней, она выглядит как самый горячий демон, которого я когда-либо видела, как будто сошедшая с музыкального клипа. Я вижу, как поворачиваются головы, когда она шагает к черной лакированной стойке, и я спешу не отставать от нее, ковыляя на каблуках.
— Вы идеальная пара.
Я чуть не выпрыгиваю из своей кожи, оборачиваясь, чтобы увидеть высокого мужчину в черных кожаных штанах и обтягивающей белой рубашке под кожаной курткой, стоящего там, его руки небрежно засунуты в карманы. Его волосы очень короткие на макушке и зачесаны по бокам, белокурые, а глаза поразительно голубые.
— Что? — Я тупо смотрю на него. Мне приходится почти кричать, чтобы быть услышанной сквозь музыку.
Он кивает Ане.
— Одна темноволосая, другая блондинка. Одна в красном, другая в черном. Обе прекрасны. — Я слышу намек на акцент в его голосе, что-то грубое, но я не уверена, что это. Немецкий? Голландский? Может быть, русский, но это непонятно. Даже акцент у Аны более сильный, чем этот, а она провела большую часть своей жизни здесь, в Штатах.
— Спасибо, — говорю я неуверенно. — Но я не ищу встреч…
Он ухмыляется.
— Кто сказал что-нибудь о встречах? Позволь мне просто угостить тебя выпивкой.
— Не стоит, все в порядке. — Я отступаю назад, желая быть ближе к Ане.
— Я угощу вас обоих выпивкой. — В его глазах появляется блеск. — Две такие красивые женщины не должны сами платить за свой ночной выход.
— Это очень любезно с вашей стороны, но я уверена, что у нас все в порядке.
— Я настаиваю. — Он протягивает руку, чтобы положить свою кредитную карточку на стойку бара, и рукав его куртки задирается чуть выше запястья, обнажая край татуировки. Я не совсем понимаю, что это такое, но похоже на начало орлиной головы.
Ана бросает на него взгляд, и я вижу, что она раздражена.
— Нам не нужно…
Слова замирают у нее на губах, когда она бросает взгляд на его запястье. Ее лицо становится очень бледным.
— Пойдем, София, — говорит она, хватая меня за руку.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, она втягивает меня в бурлящую массу людей на танцполе, пробираясь сквозь них к бару в дальней части клуба. Я оглядываюсь один раз, мельком замечая в толпе белокурые волосы мужчины, но почти сразу теряю его из виду, когда они смыкаются вокруг нас.
— Что не так? — Ахаю я, когда мы наконец переходим на другую сторону танцпола. — Я думала, тебе нравятся такие парни. Доминирующие, немного напористые…
— Конечно. — Голос Аны немного дрожит. Она поворачивается к бару. — Джин с тоником, пожалуйста, и двойную порцию водки. С верхней полки.
— Ана, что происходит?
— Держись от него подальше, — говорит она очень низким голосом. — Если ты увидишь его снова, иди другим путем. И обходи всех остальных, кого увидишь с такой татуировкой.
Я моргаю, глядя на нее, смущенная и напуганная одновременно.
— Почему?
— Он из Братвы. — Ана осматривает толпу. — Русская мафия. — Ее взгляд возвращается ко мне, и я вижу, что она действительно, по-настоящему напугана. — ты же не хочешь, чтобы они тебя заметили.
Мой желудок переворачивается.
— Тогда может нам просто уйти?
— Нет. По какой-то причине он обратил на тебя внимание. Если мы уйдем, они могут последовать за нами. Просто веди себя нормально, и, надеюсь, они поищут какую-нибудь другую добычу. — Ана лучезарно улыбается, протягивая мне мой напиток и опрокидывая свою двойную порцию. — Еще, пожалуйста, — говорит она бармену.