Шрифт:
Глава 1. Неожиданная встреча в кустах
Два волка стоят и не мигая смотрят на меня. Звериные глаза горят в сумерках желтыми огоньками. Я, как и они, удивлена. Не должно быть здесь диких зверей. По крайней мере, я так думала, когда сорвалась из города в одиночный поход. После удивления в душу заползает пиявками страх, когда я понимаю, с кем повстречалась на вечерней прогулке. Уши торчат, влажные носы принюхиваются к воздуху.
— Разойдемся с миром? — отступаю к кустам жимолости.
Молчат
Я читала, что есть породы собак, которые скрещены с волками, и их очень тяжело отличить от диких собратьев обычному человеку. Нет, будь у меня собака, я бы себе завела крохотную декоративную милашку и не пугала остальных здоровенными псами с желтыми глазами.
Один из волков чихает, и я вскрикиваю, заваливаясь назад. Падаю на пятую точку и прикрываю рот ладошками. Кинутся! Обглодают лицо! Подскакиваю на ноги и бегу прочь, продираясь сквозь колючие заросли. Недовольно фыркают и подгоняют глухими подвываниями. Ночная прохлада наполнена запахами прелой листвы, мха и еловых иголок.
Это точно не собаки, потому что лая не слышу, а от воя очень страшно. Я такого ужаса прежде не испытывала, и шутки родителей о том, что я в своих глупых походах обязательно повстречаю злых волков уже несмешные. Ох, стоило прислушаться к маме и папе!
Выныриваю на опушку, на которой я разбила скромный лагерь и прячусь в палатке. Я ведь ушла недалеко от трассы! Дрожащими руками застегиваю молнию и ищу смартфон, чтобы хоть кого-нибудь вызвонить на помощь, но не нахожу. Вероятно, он лежит в рюкзаке или у потухшего костерка. Насладилась, называется, уединением. Отдохнула от суеты города!
Главное — сохранять спокойствие, ведь волки, как и собаки, чувствую страх, и первый совет при встрече с бездомными псами — не паниковать. Вот мне интересно, эти умники сами хоть раз встречались с глазу на глаз с агрессивным животным или они сильны только в теории, но не на практике?
Слышу шорох. Ходят вокруг палатки и ворчат, словно между собой переговариваются. При желании они порвут тонкую ткань моего укрытия зубами, а защититься я могу лишь томиком стихов Байрона и фонариком. И злаковым батончиком, но вряд ли он заинтересует хищников.
Хороший урок на будущее — в лес не стоит идти без ружья или другого огнестрельного оружия, хотя с моим невероятным везением я бы промахнулась или случились бы подряд несколько осечек, за которые бы меня успели загрызть. Надо было сидеть дома, и никого бы я не встретила в кустах.
Меня от клыков спасет иная стратегия. Забираюсь в спальный мешок, застегиваю его и лежу без движения. Биение сердца оглушает. Паника мне сейчас точно не поможет, поэтому притворюсь, что в палатке никого нет. Пусть полакомятся остатками моего ужина из тушенки и булгура. Мне не жалко, лишь бы меня не сожрали.
Когда шорохи и ворчание затихают, я решаю выглянуть. Выбираюсь из спального мешка и осторожно тяну молнию палаточной полы. Несколько секунд сижу, медленно вдыхая и выдыхая, и высовываю голову наружу.
Два слюнявых языка проходят по щекам. Сглатываю. Сначала смотрю в одну волчью морду, потом в другую. Запоздалый ужас кусает за пятки и я с воплями прячусь в палатку. В тихой истерике залезаю в спальный мешок, выронив фонарик.
Звери, помахивая хвостами, забираются в палатку и садятся по обе стороны от меня. Один из волков фыркает мне в лицо, и я зажмуриваюсь. Какие наглые, но выгонять их, конечно, я не стану. Лучше сделаю вид, что я мертвая. Вздыхают, обнюхивая лицо, а затем суют носы в капюшон спального мешка и причмокивают, лизнув уши.
Оцепенев от страха, сипло выдыхаю. Ложатся, укладывая морды мне на грудь, и облизываются. Какие-то очень странные волки. Чего им от меня надо? Либо кусайте, либо уходите. Это моя палатка. Судорожно обдумываю, что предпринять, и за размышлениями проваливаюсь в липкую дремоту.
— Пахнет приятно.
— Живым человеком.
— Не все люди так пахнут, Крис.
— Это был сарказм, если что.
— Одновременно хочется отыметь и сожрать. И это не сарказм.
— Остановимся на отыметь, Чад.
— Говорят, человечина сладкая.
— Чад.
— Ладно, я шучу, — смеется мужской голос, а затем тихо заявляет. — Но пальчиками бы похрустел.
— Иди и сожри мышь, они тоже хрустят.
Шуршание молнии. Кошмар утягивает на дно, и меня жадно и голодно целуют. Глубоко и с языком. Теплая сухая ладонь ныряет под свитер, а другая пара рук стягивает штаны. Тону в густом желании к безликой тьме, что уверенным и резким рывком проникает в алчные глубины тела.
Бездна оплетает сновидения судорогами черного удовольствия, и меня с рыком вновь заполняют яростные и несдержанные толчки. Сознание, одурманенное вязким и клокочущим вожделением, рвется тонкой струной, и грезы вскипают криками сладострастия.
С мычанием и в панике, запутавшись ногами в раскрытом спальном мешке, переворачиваюсь на живот. С воплем распахиваю глаза и задыхаюсь в холодном страхе. Кошмар разжимает клыкастую пасть, и я всхлипываю, упуская обрывки сновидений.
В палатке светло. Сквозь маленькую дырочку на пологе пробивается тонкий солнечный лучик и пятнышком растекается на страницах раскрытого томика со стихами. Моргаю, тру глаза и сажусь, расстегнув спальный мешок. Задаюсь вопросом: два волка мне приснились?
С зевком выползаю в раннее утро и боязливо озираюсь. Никаких диких зверей. Только наглая ворона у опрокинутой кастрюльки клюет остатки булгура с тушенкой. Небольшая и короткая зарядка, и с жадностью пью остывший травяной чай из пластикового термоса с желтой крышкой.