Порочное создание
Шрифт:
Это не сон!
Я открыла глаза и тут же зажмурилась, с головой зарываясь в белоснежное одеяло.
Это не сон! Быстрые сборы, семичасовой перелёт в бизнес-класс и улыбчивый мистер Миллер, — всё не насмешка Морфея, а справедливые деяния штуки-Судьбы.
Я выбралась из кровати и, не обращая внимания на холодный пол, босиком прошла до панорамы заснеженного Нью-Йорка. Квартира Чарльза располагалась в центре города на самой вершине небоскрёба, открывая вид на высоту птичьего полёта. Восхитительная высота, от которой дух захватывал,
Вот это жизнь! Прекрасная и счастливая жизнь мистера Миллера, с который он так щедро поделился со мной. От этого и радостно и страшно, ибо кому, как ни мне известна истина: большим куском сильнее подавиться можно. А я сейчас распробовала самый сытный кусок халявного торта.
Мелодия входящего звонка заставила отступить от «пропасти» и с разбегу запрыгнуть на кровать, чтобы окапаться в воздушном одеяле и подушках.
— Да? — ответила на звонок, слегка запыхавшись, — Привет, мам.
Кроме матери мне никто звонить не мог, да и её звонок был слишком ожидаем после моих десяти пропущенных.
— Малышка, привет! У тебя всё хорошо? Ты так настойчиво звонила…
— Я хотела встретиться, — опустила слова приветствия, уловив в голосе матери торопливые нотки, — Но ты, похоже, была занята.
— Да, малышка, я сейчас не в Лондоне. Мне так надоели проблемы твоего отца, что я улетела на Мальдивы!
— Без папы?
Мать тяжело вздохнула и заговорила моим самым нелюбимым тоном а-ля «маленькому ребёнку всё надо объяснять на пальцах»:
— Твой отец — бесчувственная сволочь, пожалевший для родной жены несколько центов. Я не могла оставаться с ним под одной крышек.
Он пожалел деньги для собственных детей, было бы странно, если бы мать продолжал осыпать золотом. Откуда у него это золото…
— Но ты не одна? — понимающе хмыкнула, вырисовывая в сознании точечную фигуру материи и моложавые черты лица. Чёрта с два, она проводит время в одиночестве!
— Приятель твоего отца, с которым он так некрасиво поступил, очень добр ко мне… Не представляю, как бы я прожила ещё хоть день с твоим отцом!
— Вы разводитесь?
— Да! — ни секунды не поколебавшись, воскликнула мать и продолжила причитать о недостатках отца.
Мне прекрасно известна сволочная порода родителя, как известны меркантильные взгляды матери. Развод — ожидаемый исход для нашей семьи, но как же гадко на душе.
— У папы совсем всё плохо? — спросила скорее для галочки, потому что ответ был очевиден.
— Твой отец — козёл! Ему место не в бизнесе, а на пастбище!
— Мама! — в раздражении воскликнула на очередное ругательство, — Прибереги оскорбления для суда, что-то мне подсказывает, отец так просто тебя не отпустит.
Кстати, о суде…
— Ты навещала Шейна? — с издёвкой поинтересовалась, перебивая очередное бла-бла, — Хотя бы звонила?
— Ох, малышка, — мне оставалось удивляться, как менялся голос матери от боевого
— Мама, ты на Мальдивах, — поражённо воскликнула и от разъедающей внутренности ярости впечатала кулак в подушку, — А Шейн сгнивает за решёткой! Тебе с отцом вообще дела до сына нет?
— Не говори мне про эту сволочь! — опять начала гнуть свои линию мать, и я поняла, что весь разговор — бессмысленная трата времени. Если бы осталась стоять у окна и считать количество пролетающих птиц, то толку было бы в разы больше. По крайней мере, моя нервная система не пошатнулась от лже-заботливого голоса матери.
— Я попробую поговорить с Нико, — всё-таки сдалась родительница, — Но ты же понимаешь, что я не могу скинуть на него все свои проблемы! Он и так помог мне сбежать от твоего отца!
Ещё один удар обрушился на когда-то набитую пухом подушку.
— Хорошего отдыха, мам.
Я сбросила вызов, так и не ответив на её запоздалое «а ты где?». Какая разница? Никогда мне не забыть, как она гладила меня по голове после задержания Шейна и причитала излюбленным тоном: «Ты не пропадёшь в этом мире!» Жаль, тогда я не умела читать между строк: «Теперь выкручивайся собственными силами!»
— Проснулась?
За шумом мыслей не заметила, как в квартиру зашёл Чарльз, на ходу сбрасывая промокший от снега пиджак.
— С мамой разговаривала, — не стала лукавить, наблюдая, как в квартиру следом за мужчиной заходит миловидная девушка, — Глупый и бессмысленный разговор получился.
— Сказала, что в Нью-Йорке?
— Не посчитала нужным, когда узнала об её новом любовнике и Мальдивах, — выбралась из кровати и, не стесняясь незваной гости, вплотную приблизилась к Чарльзу. Меня била тревога: красная пелена перед глазами застелила образ девушки, не давая возможность оценить её внешность по достоинству. Однако нежное прикосновение холодной ладони к моей щеке сразило тревогу наповал.
— Мне жаль, — я улыбнулась и перевела взгляд на незнакомку, не скрывая своего любопытства, — Никки, познакомься, это мой личный помощник — Лина.
— Приятно познакомиться, — широко улыбнулась при виде подрагивающих губ девушки.
— Взаимно, Никки.
На вид ей было двадцать шесть лет, но чёрные стрелки и строгая оправа очков накидывали образу ещё четыре года. Лина не была красоткой, но и страшилой назвать язык не поворачивался. Среднестатистическая внешность, достоинства которой подчёркивались дорогим брючным костюмом и безупречной укладкой.
Как говорится, были бы деньги. А там из дурнушки можно сотворить самородок.
— Я оставлю тебя с Линой на несколько часов, думаю, к моему приходу ты успеешь подобрать себе наряд на предстоящее торжество.
— Разумеется, — не переставала улыбаться, представляя, каким обилием брендов кишит Нью-Йорк, — Я буду самой красивой на этом вечере, подстать тебе.
Умелая лесть — навык, которым овладела на все сто процентов, что подтвердил сам Чарльз, вновь и вновь одаривая мою кожу нежными прикосновениями.