Порочные желания
Шрифт:
А как здесь быть? На партсобрании не расскажешь. На комсомольском? Так он и не комсомолец ещё! На пионерском? Не поймут! Да ещё и осудят!
Ум за разум заходить стал, но тут попалась на глаза статья о переходном возрасте. Не в «Правде». А в какой же? Неважно! Вовремя, главное! И отлегло от сердца.
Даже бинокль не стала прятать. Не убудет от соседки, если Толик, посмотрит, как она моется под душем.
Но, неделю назад, к ней, в магазине, подошла Зинаида.
– Клавдия
– Да, конечно, Зинаида
Зинаида работала уборщицей в общественной бане.
Что? У вас нигде не ёкнуло?
Ну ладно!
Зинаида заходила в моечное помещение и выметала листья (от берёзовых веников) из решётки слива воды. Потом шла в парилку и там, тоже, выметала литья из решётки слива воды. В парилке, решётка, была под полками.
Что? Опять не ёкнуло?
Ну ладно!
Зинаида, заходила в моечное помещение, когда там мылись люди.
И в женское, и в мужское отделение!
Ладно, в женское. Там были голые бабы и малые дети.
А в мужском, были голые мужики! И они, при виде Зинаиды, свои члены, не прикрывали тазиками и вениками.
Ну а теперь, поставьте себя, на место мужа Зинаиды, который тож, мылся в этой бане …
Потому, Клавдия Васильевна, не удивилась, что Зинаида, не стала говорить при всех, а вышла, из магазина, на улицу.
Муж Зинаиды, по пьяни, гонял жену, угрожая расправой!
– Что случилось, Зинаида? – жалостливым тоном, спросила Клавдия
– Мне так неудобно, Клавдия Васильевна …
Зинаида мялась и не смотрела в глаза
– Опять угрожал? – в голосе Клавдии ощущалась сжатая стальная пружина, готовая распрямиться и выстрелить!
– Нет. Ваш Толя … – и замолчала
– Что, Толя??
– Клавдия Васильевна, мне так неудобно …
У Клавдии, вдруг, вспотели подмышки, и холодные, и липкие струйки побежали по коже
– Что, Толя? – побелевшими губами, проговорила она
– Он, накакал в бане.
Клавдия, перевела дух – Он же не один в бане мылся! Почему ты решила, что это он?
– Уже не первый раз! – Зинаида перестала стесняться – И именно, после того, как я захожу в парилку, и делаю уборку
– И что? После него, никто в парилку не заходил?
– Никто! Он был последним. Несколько раз.
Клавдия растерялась
– Я никому не говорила. Но если, он, насрёт ещё раз!? Расскажу! Всем!
– Митя!
– Ну что?
– Митя, мутит, вертит у меня здесь! – Клавдия Васильевна, кулачком, водила кругами по титькам – Зачем он карты взял?
– Играть
– Нет, Митя, надо сходить проверить
– Ну ладно, ладно, пойдём
– Ты, свет не включай, фонарик возьми
– Да где его искать-то? Толька, поди, и взял.
– Тогда на ощупь
Они вышли на крыльцо и сразу увидели, желтоватые полоски, в щелях стен сеновала.
– Ты зайди с огорода – шептала Клавдия – А я здесь
– Ну идём – пряча от жены улыбку, пошёл он в огород
Клавдия подошла к двери сарая и дёрнула ручку. Но дверь, была заперта изнутри.
– Толя! – стучала она в дверь – Сейчас же открой! Я вижу, что у вас горит свет!
Услышав голос жены, Митя хотел идти к ней, но тут приоткрылась створка, и кто-то стал спускаться по лестнице.
Митя замер
– Осторожно! – Я поддерживал за попку, Катю, и слюнки текли, и член вставал.
– Таак! Это Вовка. А там кто?
Я обомлел: дядя Митя, лез по лестнице к нам!
– Таак! Поднимайтесь, поднимайтесь! – Митя уже разглядел, кого, поддерживал за попку, соседский Вовка.
Сначала я испугалась. Но потом стало смешно – «Ну вернёмся мы на сеновал. А дальше? Пытать, что ли, нас станут?»
И успокоившись, залезла назад, и протянула руку Вовке.
С другой стороны, через лаз, уже лезла Клавдия Васильевна.
И вот мы стоим, а Толькины родители пялятся на меня!
Наверное, всё бы обошлось обычным нравоучением. Но я, вдруг, увидела свои трусики на Толькином матраце.
Клавдия, тоже, увидела трусики.
И Митя – увидел!
– Это, что такое? – свистящим шёпотом, спросила мать Толика
Я знала, что за этим последует.
Истерика. Обычная бабья истерика.
– Ой! Да это мои! Я забыла надеть, когда пописила – и, наклонившись, подняла трусики
– Ну ладно. Я пошла – и я пошла к лазу
Но только я ступила на перекладину лестницы, Дозор аж захлебнулся в злобном лае!
– Ой! – резво заскочила я назад, уронив одну шлёпку, от которой, Дозор, жалобно заскулив и поджав хвост, позорно удрал – Собаку то уберите. Я не хочу бешенством заболеть.
– Толя! – мать пацана перехватила инициативу – Марш, домой! Дозора в будку! Мальчики! По домам! Живо! Идём, отец!
Колька пошёл домой огородом, а мы, с Вовкой, вышли за ограду и перешли дорогу
– Ччёрт! Клавдия Васильевна мамке расскажет
– Про мои трусы? – усмехнулась я
– Дай мне их? – Вовка потянул мои трусики
– Дрочить будешь? – я взъерошила его волосы – Дрочи. Не жалко.
– Ты ещё с нами будешь играть?
– Буду. Но место надо искать другое. Эта явка засвечена.
– Мы придумаем. Я пойду?
Я видела, что Вовке не в терпёж
– Да иди, иди! – милостиво разрешила я, и он, чуть ли не вприпрыжку – «Ребёнок! Хм!» – побежал к своему дому.