Порочный брат моего жениха
Шрифт:
– Я на минуту, простите, - встаю, поняв, что начала краснеть от воспоминаний о том, что было между нами в коридоре: для Магнуса это лишь игра, месть, но для меня все слишком серьезно.
Я в его власти.
Магнус легко может меня получить, как и Финн, которому я не смогу отказать.
А все чертова Ада!
– Гадина, - упираюсь руками в раковину, и гляжу в зеркало на собственное отражение, представляя ее – эту проклятую суккубу. – Ненавижу!
– Какой накал, - в дверь женской уборной входит Магнус, и поворачивает
– Вы что здесь…
– Что я здесь делаю? – улыбается Магнус. – Я делаю, что хочу, Ада.
Выставляю руку вперед, чтобы хоть как-то остановить надвигающегося на меня мужчину. И сама понимаю, что это смешно: ну как мне его удержать?
Никак.
И Магнус это понимает, судя по усмешке на четко очерченных губах.
Я тоже это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Не могу сопротивляться, и пячусь назад, пока не упираюсь в холодную стену.
– Куда подевалась твоя смелость? – шепчет Магнус, и вмиг оказывается так близко, что я ощущаю жар его тела в паре миллиметров от себя. – Впрочем, твоя напускная невинность тоже заводит.
– Вы… там ведь ваша жена! И Финн, - пищу, и пытаюсь оттолкнуть мужчину от себя, но он и не замечает моих усилий.
– Мою жену волнует лишь бутылка, от моего отсутствия она не расстроится. А Финн… не мне переживать о нем, - Магнус склоняется надо мной. – Он ведь твой жених.
– Но…
– Хватит, - мужчине надоедают трепыхания, и он обхватывает мою шею ладонью, чуть сдавливая, а сам глазами скользит по моему лицу. И останавливает потемневший взгляд на пересохших губах. – Опять чары, Ада? – хрипло спрашивает Магнус, и проводит большим пальцем по моей нижней губе, - но я ведь знаю, что ты суккуб, и сбросил их. Придумала что-то новое, да?
Не нахожусь с ответом.
Я на грани обморока.
Но ответ Магнусу и не нужен. Он притягивает меня к себе, и жестко целует – почти больно, до крика, так что вырваться хочется.
А еще хочется позволить ему все. Страх и паника, накопившиеся за этот безумный день, трансформируются в возбуждение, требующее близости. И я со стоном обвиваю свои руки вокруг мужской шеи.
Магнус
Тонкая фигура отражается в зеркале. Мои руки на ее талии, сжимающие ее платье, я вдавливаю ее в себя, на наши отражения смотрю.
По ту сторону зеркала мир другой, в нем есть лишь публика, и она живёт в золотом мгновении кредитных карточек, уткнувшись в гаджеты, погрязнув в паутине интернета, обвив себя социальными сетями, бесконечными фото и видео файлами.
У нас по-другому, мы видим и слышим силу. В зеркалах наблюдаем их жизнь, их энергию пьем, потому там так мало знания, одни шарлатаны, гадалки, колдуньи, порчи и привороты.
Но и я, здесь, словно хлебнул любовного зелья.
И Ада будто иномирянка, так чиста, пахнет так сладко, непорочная, нетронутая, чужая, и я зная о ней всё - завожусь
Тяну шарфик, оголяя шею, рву ткань и с плеч сдергиваю чёрное платье. Ртом впиваюсь в белую кожу, кусаю, распаленный ее всхлипами задираю платье на талию.
Это не академия, звонка не будет, до нас здесь никто не доберется, мы одни, мы вдвоем.
Снова нахожу ее губы, и она отвечает, неумело и рвано, не как раньше.
Зато ходит без белья, значит, ждёт, соблазняет, и я трогаю, гладкие бедра, сжимаю пальцы, звонко шлепаю голую ягодицу.
Она тихо взвизгивает, и тут же хватается за шею, трогает обруч.
– П-постой, - заикается, и язык заплетается, опухшие губы от поцелуев блестят.
– М-мне... подожди, мне больно от этой штуки.
– Не ври, - в раздражении выдыхаю, ей не может быть больно, она опять со мной пытается играть. Давлю ей на плечи.
– На колени вставай.
Ада кашляет, будто, правда, ее этот обруч душит. Слабо дёргается, но сползает вниз, на пол.
Завороженно смотрю. Сколько раз она в этой позе стояла передо мной, и тело отзывается, справиться с собой не могу.
Берусь за ширинку.
И тут же получаю чем-то между ног.
Морщусь и сгибаюсь, вижу, как она быстро ползет от меня к двери и дёргает ручку, выпадает в коридор. Успеваю заметить брошенную на полу туфлю, прежде чем, ослеплённый злостью, вываливаюсь за ней в коридор.
Она видит меня и взвизгивает, и, поднявшись на ноги и ломанувшись в соседний туалет, громко хлопает дверью.
Щелкает задвижка.
– Ну и зараза же ты, - усмехаюсь вслух, держусь за пах. Шагаю ближе и стучу.
– Дорогая, ты неоригинальна, опять туфля?
– качаю головой.
– Ада, что за представление, выходи, - выбиваю ритм по дереву, жду, когда утихнет боль.
– Ада, я выломаю дверь, - предупреждаю ее, притихнувшую, и не получаю ответа.
И на секунду вспыхивает мысль, может, не врет, ошейник ее душит?
Поэтому ускакала?
Мрачно хмыкаю и вывод этот отбрасываю - второй раз я на ее хитрости не поведусь
Плечом наваливаюсь на дверь и слышу позади встревоженный голос:
– Магнус, у вас проблемы?
Оглядываюсь на парня в черном с красным костюме, он чересчур озабочен и вышколен, чтобы обслуживать этот вертеп, а, может, со мной так любезен, ректорство в лучшей академии заставляет проявлять ко мне уважение.
А я вынужден соответствовать статусу.
– Да, проблемы, - оборачиваюсь и оправляю костюм, успокаиваюсь, натягиваю на лицо вежливую мину заслуженного ученого.
– У невесты сына приступ удушья, она заперлась в мужском туалете. Боюсь, ей плохо, ключи у вас есть?
– Конечно, - парень с готовностью отцепляет от пояса звенящую связку.
– Сейчас разберемся, - он долго перебирает ключи.
Я терпеливо жду.
– Мне лучше, - доносится вдруг оттуда глухой голос Ады.
– Погодите.