Порочный круг
Шрифт:
Я припарковал автомобиль между Второй и Третьей улицами и пошел к Джулу пешком. Он все еще живет на широкую ногу, хотя это и несправедливо. Он из ниоткуда, этот Джул. Удивляюсь, как это ему удалось подобраться так близко к верхушке. Я постучал в дверь и увидел один глаз Кэппи, появившийся в щели шириной в десятицентовик.
– А, Коул! – сказал он.
Дверь широко распахнулась, и я вошел в комнату.
– Привет, Кэппи. Как жизнь?
– Комси комса [2] , – сказал он и скорчил
2
Комси комса – карточная игра (от фр. comme ci comme ca – “так себе”).
– Где идет игра? – осведомился я.
– В спальне. Ты играешь?
– Ну, не знаю, – небрежно сказал я. – Ставки большие? Кэппи пожал узкими плечами.
– Я не играю, – сказал он.
Он плюхнулся на стул у двери, а я направился в спальню. Когда я вошел, ребята, сидящие за столом и стоящие рядом, все подняли головы.
– Привет, Коул! Смотрите, парни! Кто к нам пожаловал!
– Как жизнь? Давай рассказывай по порядку!
– Слышал, прошлой ночью тебе пришлось проделать пару дыр!
– Отличная работа, Коул.
И все в этом роде, пока не встрял Джул:
– Мы в карты играем или расточаем приветствия всяким соплякам?
Все ребята заткнулись, словно Джул закрыл им рты ладонью. Я посмотрел на него через стол. Он держал карты тугим веером, и его черные брови были сдвинуты вместе над карими глазами-пуговицами. У него был тонкий нос с горбинкой, а сигара торчала изо рта так, что едва не касалась кончиком его носа. На меня он не смотрел. Он не сводил глаз с карт, пока ребята ждали, что я отвечу.
– В чем дело, Джул? – спросил я.
– Ты же слышал, Коул. Ты мешаешь игре.
– Похоже, я мешаю только одному тебе, Джул. Тогда он поднял глаза, и брови его тоже приподнялись. Неспешно и аккуратно он положил карточный веер на стол.
– Да, – сказал он, – возможно, ты мешаешь только мне одному.
– Ну, ты же знаешь, что делать в таких случаях, Джул.
– И что же, Коул?
– Можешь засунуть свое недовольство себе в…
Он встал из-за стола так быстро, что я не уверен, успели ли часы отсчитать секунду. Он быстро обошел игроков и, протянув свою мощную лапу, схватил меня за лацкан пиджака. Другой рукой он размахнулся и ударил по лицу кастетом. Голова у меня откинулась назад, и тогда он заехал мне в другую скулу.
Этого мне и нужно было!
Я резко ударил Джула кулаком в живот. Ясно, он здорово удивился. Он так удивился, что отпустил мой пиджак и полез было рукой к себе под мышку, как раз в тот момент, когда мой второй кулак обрушился ему в челюсть. Рот у него открылся, и губы выплюнули сигару. Рука у него все еще тянулась к заветному оружию, но я быстренько согнул ногу в коленке и ударил его в сокровенное. Джул сложился пополам, словно автоматический нож с выдвигающимся лезвием, когда нажмешь на кнопку. Я прилично съездил ему кулаком по шее сзади, достаточно сильно, чтобы перебить пару позвонков. Он рухнул вперед, словно пьяный матрос, поцеловал пол, а потом разлегся, и больше ничего в мире его уже не волновало.
Джул вышел из игры.
Я на всякий случай пнул его в ребра ногой. Хотел было сломать парочку, но потом подумал, а вдруг мистеру Уильямсу не понравится, как грубо я с ним обошелся.
– Уберите отсюда эту мразь, – сказал я. – Как вы можете играть с этим вонючкой?
Ребята заржали, а потом кто-то выволок его из спальни. Я уселся за карточный стол и сыграл пару конов только для того, чтобы дать им понять, что в любой день могу сесть на место Джула. Проиграв свои два доллара, я ушел.
Через два дня слух об этом происшествии дошел до мистера Уильямса. Мне сказал об этом Терк, и на минуту я подумал, что он под марафетом и несет какой-то бред. Потом я решил, что такое Терку и во сне не могло привидеться, не важно, что он сдвинутый, поэтому я быстренько отправился повидать мистера Уильямса.
Он сидел за большим столом: светлые волосы, бесцветные брови с ресницами и бледно-голубые глаза, взгляд которых пришпиливал тебя к стене.
– Привет, Мэнни, – сказал он. – Пододвигай стул. Я уселся и пробежал глазами по сшитому на заказ костюму, в котором он был, по сверкающему на мизинце перстню, наманикюренным ногтям. Он был главным. Боссом. Шишкой. Он прикурил сигарету от тонкой золотой зажигалки.
– Мелкие неприятности, Мэнни, – сказал он.
– Чем могу вам помочь, мистер Уильяме?
– Да все дело в том, что неприятности-то у тебя, – сказал он и выдохнул дым тонкой струйкой, а потом снова вперил в меня свой взгляд.
– А-а-а, – сказал я невпопад, – вы, наверное, имеете в виду Джула. Я…
– При чем тут Джул! – поморщился мистер Уильяме. – Он получил то, что заслуживает. Я рад, что ты поработал над этим.
– Ну, спасибо. Я…
– Дело в твоей подружке, – сказал мистер Уильяме.
– В моей.., подружке?
– Она была здесь, Мэнни. Только что.
– Бетти? Здесь?..
– Она бросалась угрозами, Мэнни. Сказала, что пойдет в полицию. Сказала, что ее тошнит от того, что ты выполняешь приказы какой-то шишки на ровном месте. – Он помолчал. – Ты тоже считаешь, что я шишка на ровном месте, Мэнни?
– Нет. Нет, мистер Уильяме! Вы уж извините Бетти. Она еще ребенок. Иногда она…
– Нет, Мэнни, – холодно сказал он. – Больше никаких “иногда”. Боюсь, все зашло слишком далеко.
– Что.., что вы этим хотите сказать, мистер Уильяме?..
– Я хочу сказать, что она слишком много болтает. Она заявила, что дает нам неделю, Мэнни. Потом она пойдет в полицию и расскажет им все о Галлахере и той девице. И обо всех остальных.
– Она.., неужели она так и сказала?
– Мне это не нравится. Совсем не нравится. Конечно, навредить она нам не сможет, Мэнни. Ей еще нужно будет все это доказать. Но у меня на тебя большие виды. Ты молод, парень, и ты один из моих лучших ребят. Однако истеричная девица в мои расчеты не входит.