Порочный отчим
Шрифт:
Кожа в месте ударов сладко пульсирует, а сердце выскакивает из груди от неописуемых впечатлений. После его воспитательных мер он доведет меня до такой степени, что придурку придется делать мне искусственное дыхание. Мне станет так плохо от того, насколько сильно мне сейчас хорошо...
— Тш-ш, голосистая моя, — жёсткая, пахнущая табаком и резким одеколоном ладонь, сильнее сжимается на моих губах. — Не так громко! Соседи полицию вызовут, подумают, что на кого-то маньяк напал и живьём расчленяет.
Глотаю
И правда, становится больно.
Но… и сладко.
Одновременно.
Что за идиотизм?
Не пойму.
Как можно кайфовать от того, когда тебя порют как Сидорову козу? А потом… глубоко и жёстко трахают, зажав рот ладонью, чтобы не кричала.
— То-то же, избалованная девчонка! Папочка научит хорошим манерам дерзкую нахалку!
Глава 20
— Прошу-у-у, Руслан… — мычу в ладонь.
— Ох ты ж, блять! Руслан. Я почти кончил в трусы от того, как сладко ты пропела мое имя своим сладеньким ротиком.
Он убирает ладонь с губ. Теперь кружит пальцем по губам, рисуя их контур. Медленно раскрывает губки, проскальзывая внутрь.
— М-м-м…
— Открой, — хрипло шепчет.
Приоткрываю рот. Толстый и жёсткий палец сильного мужчины проскальзывает в мой рот. Чувствую вкус власти, моё желание разжигается в венах сильней.
— Соси.
Не двигаюсь.
— Соси, или буду шлепать жёстче!
Испугавшись гнева страшного зверя, я принимаюсь за дело.
Туго обхватываю губами толстый палец боксёра и начинаю его сосать. Как умею.
А я ни черта не умею.
Я никогда и никому не сосала.
Действую по наитию.
Сосу как чупа чупс.
Вот и всё…
Мой порочный мучитель начинает хрипло стонать. Стояк, воткнувшийся в ягодицы, своей толщиной и жаром делает мне больно. В том месте синяк обеспечен.
Я вхожу во вкус, начинаю работать губами и языком смелей. Двигаюсь вперед, назад, повторяя движения. Хорошенько его слюнявлю.
Ну с ума можно сойти.
Медведь — жестокий палач.
Он кровавый мясник. Царь ринга.
Этими мозолистыми руками он головы отрывал своим врагам, завоёвывая победу.
Костяшки на пальцах не успевают заживать — они опять содраны в кровь после очередного поединка. Даже сейчас. Очевидно, он опять участвовал в драке. Вчера, или сегодня.
А я… Сосу его пальцы. Кровавого палача, монстра, вдруг ещё убийцы. Боже, это так грязно и одновременно захватывающе.
— Настало время раздвинуть ножки.
Он убирает руку с губ, ныряет ей между моих ног и погружает пальцы в складочки, тщательно исследуя самые горячие местечки:
— Ахуеть… там потоп. Сколько же в тебе соков… Застрелиться от счастья можно.
Ну вот,
Мне стыдно, что так получается всегда.
Я его ненавижу, гадости кричу, а сама… как шлюха какая-то теку. Но я не специально. Это инстинкт. Зов природы! На шикарного и горячего мужика.
Неожиданно Руслан отвлекается. Слегка наклоняется, приседая. Я догадываюсь, что он поддевает пальцами мои трусики, лежащие на полу. И обратно выпрямляется.
— Что это у нас тут? Сердечки, — довольно гогочет, покручивая их на указательном пальце перед моим пылающим лицом. — М-м, как раз для моей коллекции. Новый экземплярчик.
— Нет, нет! Не смей! Не отдам ни за что! С сердечками мои самые любимые!
— Было ваше, станет наше.
— Пожалуйста-а-а, ну будь ты человеком! — я почти плачу от отчаяния и от мучительной жажды получить его.
Такого, блять, дерзкого и плохого.
Продолжаю бороться со своим «неправильно» и «о, боже! я его хочу», но Руслан безжалостен и бездушен. Пытаюсь спасти свое бельишко, выхватить из с наглой лапищи, но мужлан быстро отдергивает руку назад и заталкивает трусики в карман спортивок.
Все. Опоздала.
Добыча в берлоге.
Теперь мои трусики — собственность Медведя.
— Чудовище! Ненавижу! — плююсь от ярости, извиваясь как змея в его цепких сетях. Рус продолжает владеть мною, удерживая в плену властных рук.
— Ну и в кого ты такая врушка, Рита? В маму? Сейчас проверим, как сильно ненавидишь…
Шелестит одежда.
Боковым зрением я вижу, как негодяй дергает веревочки на спортивных штанах и спускает штаны вниз.
Дыхание сбивается.
Нет. Только не это…
Сколько. Можно. Меня. Мучить?
Из трусов выскакивает толстый, длинный орган, увитый венами.
В рту пересыхает. Орган важно покачивается рядом с моей попкой, будто просится внутрь. На кончике красивой головки блестит серебряная росинка. Интересно, какая она на вкус?
Дурочка, соберись.
Борись, борись, борись!
Не будь позорной слабачкой.
Я тряхнула головой, перебросив волосы на левое плечо. Медведь воспринял этот жест как соблазн и с рыком набросился мою тонкую шейку, кусая.
— О-й-й!
Укусил, гад поганый.
Пометил добычу, поставив метку. Так только в диком мире животных делают.
— Сорри, не сдержался... Ты такая... горячая штучка. Пиздец. Ты меня наизнанку выворачиваешь, малая. В яйцах пожар адский, член сейчас лопнет!
Прохрипев это, он хватает меня за волосы, накручивая пару прядей на кулак. Тянет на себя, заставляя покорно оттопырить попку, выгнуть поясницу и расставить ноги шире.
Головка члена скользит между складочками, заставляя набрать в легкие побольше воздуха и упасть на самое дно океана.