Порочный отчим
Шрифт:
— В этом врать ни капли не буду. Не спал. Врач твоей маме запретил, как ты знаешь. Прописал половой покой на пару месяцев... Мы как раз начали встречаться.
— А ну понятно! Поэтому ты сразу на вечеринку побежал шлюх снимать! Тогда, в тот день, в день нашей встречи. И меня используешь только для этой цели, так ведь? Да ты вообще любишь мою маму?
Игнорирует самые главные вопросы.
— Вообще я довольствовался рукой, но два месяца... Это слишком. А потом увидел тебя и не смог удержаться. Ты покорила меня в самое сердце, одним взглядом отправила
— Лжец!
Так и хочется залепить звонкую пощечину Казанове чертовому. Но как только я заношу руку, он наваливается на меня сверху, хватает за руки, заводит их за спину, впечатывая животом в твердый и рельефный пресс, который чувствуется даже через ткань футболки.
Медведь берет курс на губы… Сейчас опять меня поцелует. Я зажмуриваюсь, затаив дыхание. Он очень близко, и я опять отключаю голову, потому что жажду этого дьявольского поцелуя как кислорода.
— Не вру. Я хуею от тебя, малышка, — шепчет точно в губы и дразнит меня этим, тем, что не целует. Что держит дистанцию, не давая мне то, от чего я схожу с ума.
— Тогда разорви отношения с мамой и докажи!
— Увы, не могу. Твоя мать мне нужна.
— Значит используешь её? — тоже понижаю тон до шепота и ответно шепчу в его пухлые, влажные губы, распухшие от наших поцелуев. — Для чего?
— Этого ты никогда не узнаешь...
Резко отстраняется, делая шаг назад.
— Я ей все расскажу, так и знала, что ты что-то мутишь!
— Валяй, — ехидно кривится. — Она влюблена как дура. И слушать не станет. Ведёт себя как будто ей шестнадцать.
— Ну ты и мерзавец! Я в шоке.
Бугай раскатисто смеется, скрещивая руки на груди.
— Да я на тебя заяву накатаю! Вылетишь из нашей жизни, только так! Вот посмотришь.
— Ну, ну. Когда ты мне это говоришь, твои трусики становятся мокрые? Твоя дырочка опять намокла? Даже после траха? Хочу проверить...
Задыхаюсь от возмущения.
— Спорим, там опять целое озеро? Детка, ты хочешь меня, так же безумно, как и я тебя, не надо этого отрицать. Зачем всё усложнять? Надоели уже эти разговоры, скандалы, — придурок лениво зевает. — Давай будем просто трахаться друг с другом? Для удовольствия. Секс и ничего личного.
У меня потрясение.
Я думала, хуже уже быть не может.
Хотя нет! Еще и как может.
Да что же не так с этим парнем?!
— Что???! То есть, пока ты женишься, мы будем играть в любовничков? Будешь использовать меня как шлюху, а потом пнешь на все четыре стороны, когда я тебе наскучу! Ты маме моей изменяешь, ты в курсе?
— Типа того. Мне нужен секс, а твоя мамашка пока мне его дать не может из-за гребаного запрета. Вообще-то это не измена, это, так сказать, помощь с твоей стороны. Или ты, или по шлюхам придется идти, — задумчиво почухивает затылок. — Или ты, или шлюхи. Выбирай. Не думаю, что тебе будет приятно, если я по другим бабам пойду. И Инге тоже. Уж лучше с тобой буду ей изменять, чем с давалками. Она это оценит, малая и нет сильно расстроится,если вдруг узнает. Так что пожертвуй собой ради мамочки. Думаю, это единственное здравое и оптимальное решение проблемы.
— Да ты что?! — налетаю на него и колочу по огроменным бицепсам кулаками. Но ни ему от этого хуже, а только мне. Мои руки ужасно болят! Еще немного и до крови… Я как будто по танку стучу.
— Притормози, драчунья! — он отстраняет меня на расстояние вытянутой руки, придержав за плечи. — Не в кулак же постоянно дрочить. Я взрослый и голодный мужчина, которому просто необходимо регулярно трахаться. Я боксер, забыла? После боев я нереально заведен и мне необходима разрядка.
Руслан смеется, аж весь заливается смехом, похлеще соловья.
Да он специально издевается надо мной!
Ему это нравится.
Всякий бред нести!
Выводить меня из себя, нарочно задевая провоцирующими, гадкими фразочками, и наблюдать за моей реакцией.
— Ты это специально делаешь? Специально меня злишь?! — беру тайм аут, чтобы восстановить дыхание.
— Ну конечно! Я балдею от того, как ты краснеешь, пыхтишь как самовар и морщишь свой курносый носик.
— Заметно, потому что ты переигрываешь.
Медведь дает мне “щелбан” по носу.
— Подлец!
Дергаюсь, чтобы залепить ответочку Казанове чертовому, как вдруг слышу щелчок замка.
— Я дома!
Прячу руку за спину, вытягиваясь по струнке.
Я вся красная, растрепанная, вся в свежей сперме! Мне становится очень стыдно. Если мама увидит меня в таком виде, в первую очередь, будет только хуже мне. Не смогу справится с чувством вины. Не смогу выдержать минуты позора. Потом придётся с этим всю жизнь жить.
— О, мамка здесь! А ты выглядишь так, будто тебя по кругу в переулке пустили. Ай-яй-яй, Маргарита! Как тебе не стыдно, — цокает языком.
— Заткнись, блин!
Быстро выскакиваю из нашего укромного места и на носочках бегу наверх по лестнице, запираясь в комнате.
Без комментариев.
Просто оставим сейчас мои чувства без комментариев.
Ночь проходит ужасно. Я не сплю, глаза опухли от слёз. Я хочу быть сильной, но у меня не получается. Слишком больно внутри…
Я даже на ужин не вышла, соврала, что очень устала и уже поужинала в буфете, поэтому не голодна.
Утром как зомби собиралась на работу страшась столкнуться с мерзавцем где-нибудь на территории дома. Видеть его не могу и не хочу. Лучше буду избегать.
Дальнейшие дни проходят как в какой-то пелене, но лишь работа позволяет мне отвлечься и не оставаться наедине со своими тараканами. И с ГЛАВНЫМ тараканом моей души. Самым жирным, грязным, гадким.
— Рит, с тобой всё хорошо? — спрашивает мама за завтраком, когда я проношусь мимо нее, а они с Русом чаи утренние гоняют.
— Нормально всё, я спешу, — бросила ей пару слов, даже не смотрю на Руслана, как будто она одна здесь находится, а он — никто. Сгусток воздуха.
Не хочу видеть наглую рожу. Лучше пусть меня убьют. Но будущий отчим как обычно в царской позе развалился на стуле и наблюдает за всем происходящим свысока.