Порочный сексуальный татуировщик
Шрифт:
— Господи, Катрина. — Он уставился на нее, его лицо искажала такая сильная боль. — Когда?
— Помнишь ту грандиозную вечеринку в доме Рика Акермана, когда его родители уехали на выходные? За несколько недель до выпускного ты, я и Коннор пошли туда вместе.
Когда Мейсон кивнул, она сложила руки на коленях и продолжила рассказ, чувствуя себя спокойнее, чем ожидала.
— После того, как позже ты ушел с Джессикой, Коннор начал непристойно заигрывать со мной и неуместно прикасаться. Он был пьяный и противный, и мне просто хотелось сбежать от него. Ванная внизу была занята, поэтому я поднялась наверх,
На этом она замолчала, зная, что Мейсону не нужны подробности.
— Прости меня. — Он провел ладонью по лицу, его раскаяние было осязаемым. — Мне чертовски жаль.
Она в замешательстве покачала головой.
— Тебе не за что извиняться, Мейсон. Ты в этом не виноват.
Он не выглядел убежденным.
— После того, как те хулиганы приставали к тебе в парке в день нашей встречи, и после того, как я узнал о жестоком обращении со стороны твоего отчима, я поклялся, что всегда буду защищать тебя и обеспечу твою безопасность. И, Иисусе, я полностью подвел тебя, когда ты нуждалась во мне больше всего.
Слова Мейсона шокировали. Она так волновалась, что узнав правду, он посмотрит на нее по-другому. Что это изменит их отношения. Ей и в голову не приходило, что он обвинит себя в событиях, над которыми не имел никакого контроля.
Катрина встала и подошла к нему, желая донести до него, что он не несет ответственности за действия другого мужчины.
— Ты меня не подвел, — сказала она, глядя прямо в его потемневшие голубые глаза и ненавидя самообвинение, которое она там увидела. — Ты не знал, что произойдет той ночью, и ничего не смог сделать, чтобы изменить итог. Поверь мне.
Он издал смешок, лишенный всякого юмора.
— Если бы той ночью я не позволил своему проклятому члену управлять моим мозгом, то был бы рядом с тобой, и Коннор не посмел бы тронуть тебя. — Он обхватил ее лицо своими широкими ладонями и посмотрел ей в глаза, его прикосновения излучали столько нежности и заботы. — Ты носила это в себе восемь лет. Почему не рассказала мне той же ночью? Первое, что тебе следовало сделать, это прийти ко мне.
Ей удалось криво улыбнуться.
— Полагаю, ты был занят Джессикой, — попыталась она облегчить ситуацию, потому что признать правду было гораздо труднее.
— Плевать, — яростно сказал он. — Ты — самая важная часть моей жизни, Катрина. Никогда не было и не будет другой женщины, которая значила бы для меня больше, чем ты. Никогда. Ты сомневаешься, что я не буду с тобой? Что не сделаю все, что в моих силах, чтобы подобное никогда больше не повторилось?
— Когда все закончилось, ты уже никак не мог изменить случившееся. — Зная, что остальную часть ей будет рассказывать труднее, она попыталась отвернуться, чтобы не приходилось смотреть ему в глаза, но Мейсон не позволил ей отстраниться. — После нападения Коннера, мне было стыдно и унизительно, и я чувствовала себя такой… грязной. И он пригрозил, что если я расскажу тебе хоть что-нибудь, он просто скажет, что я сама к нему приставала, что я этого хотела, точно так же, как сделал сегодня.
— И ты правда думала, что я ему поверю? — недоверчиво
Она не упустила боли в его тоне.
— Мне тогда было всего семнадцать, и я продолжала думать о том, что случилось с Оуэном, и о том, как мама не поверила мне, когда я сказала ей, что он неуместно прикасался ко мне. И как Оуэн все перевернул и обвинил меня в том, что я шлюха, и моя мать предпочла встать на сторону едва знакомого человека, а не родной дочери.
Его взгляд смягчился от понимания, и его большие пальцы нежно скользнули по ее щекам.
— Понимаю.
Но ей нужно было сказать ему кое-что еще.
— А еще я боялась, что если бы ты узнал о нападении Коннора, то стал бы смотреть на меня по-другому. Относиться ко мне по-другому. А я не хотела, чтобы это изменило нашу дружбу.
— Ох, Китти-Кэт, — тихо сказал он, крепко ее обнимая. — После нашего вчерашнего разговора у «Кинкейда» у меня возникло неприятное предчувствие по поводу Коннора, и тогда мне следовало прислушаться к своей интуиции и послать его нахер.
Катрина прижалась ближе к теплому, сильному телу Мейсона и положила голову ему на грудь.
— Никаких больше сожалений и обвинений, ладно, Мейсон? Я больше не хочу жить прошлым.
— Хорошо, — согласился он, обхватив одной рукой ее за талию, а пальцы другой запустив в ее волосы и нежно массируя кожу головы. — При условии, что ты пообещаешь никогда больше не скрывать от меня такие секреты.
Она закрыла глаза и вдохнула его теплый мужской аромат.
— Обещаю.
— Есть еще кое-что, о чем мне нужно, чтобы ты сказала честно, — произнес он после продолжительной паузы. — Шрамы на твоем бедре… ты сказала, что это был рецидив. Это случилось после той ночи с Коннором?
Она с трудом сглотнула. Больше никаких секретов; она обещала ему.
— Да.
Мейсон резко выругался, и когда крепче сжал ее мускулистыми руками, она поняла, что он усвоил ее реакцию.
— Больше никаких сожалений и обвинений, — напомнила она. — Это уже в прошлом. Единственное, о чем я хочу думать, — это будущее и мы.
Надеюсь, ты тоже этого хочешь.
— Кстати, о будущем и о нас… — Он медленно отпустил ее, чтобы посмотреть ей в глаза, и его взгляд внезапно стал очень серьезным. — Нам нужно поговорить об этом.
Катрина понятия не имела, куда ведет этот разговор и чем он закончится. Ее самый большой страх заключался в том, что ее поведение за последние три дня оттолкнуло его слишком далеко и изменило все между ними, или он пришел к выводу, что не хочет быть привязанным к одной женщине. Она всегда знала, что такое возможно.
— Я много думал о нас, — начал Мейсон неуверенно, что только усилило ее внезапный приступ нервозности. — Ты знаешь о моем прошлом. Знаешь, что я вырос без настоящих родителей, и моя мать была наркоманкой и проституткой, а затем попала в тюрьму и оставила троих сыновей с жестоким мудаком. И хотя Клэй вырастил меня и терпел все мое дерьмо, я всегда чувствовал себя недостойным любви. Думал, что недостаточно хорош, чтобы меня могли любить. Было легче отталкивать людей, чем позволить им приблизиться и рискнуть быть отвергнутым. И из-за этого я не искал серьезных отношений с женщинами, потому что это было безопасно и просто.