Порочный святой

Идэн Вероника

Алек стонет себе под нос.

— Если только мы разберём несколько коробок, — говорит мама.

—Я с тобой, папа! — Алек морщится от моего яркого тона по пути к сиденью. — Я наслаждаюсь новыми пейзажами, которые можно исследовать для фотосессий.

—Ты должен пойти, Алек, — говорит папа. — Свежий горный воздух — отличное лекарство от последствий бурной ночи. Он бодрит. Это пойдет тебе на пользу.

Я прячу свой весёлый кашель в кружку.

В

понедельник я все еще думаю о Лукасе Сэнте, и я чертовски зла из-за этого.

Ненавижу то, что не могу выбросить этот чертов поцелуй из головы, он не дает мне покоя все выходные.

Мои руки сжимают руль. Нахмурившись, я включаю рок-песню на радио и киваю в такт, чтобы хоть как-то отвлечься.

Ну и что, что это был хороший поцелуй? Я уверена, что многие в школе Сильвер-Лейк хорошо целуются — если бы мне было интересно это выяснить. А мне это не интересно.

Я поджимаю губы, потому что на самом деле меня раздражает то, что Лукас просто берет без спроса. Он просто избалованный король-квотербек этой школы.

—Погоди, сорвиголова, — говорит Алек, держась за ручку над дверью, когда я выруливаю на парковку.

Мои ноздри раздуваются. Ладно, возможно, я повернула резче, чем нужно. Мне нужно взять свои эмоции и мысли под контроль.

— Смирись с этим, ты, большой ребенок. Ты ведь жива, не так ли?.

Алек посмеивается над моим недовольством и стучит тыльной стороной ладони по моему плечу. На мгновение все становится таким, как раньше, до того, как мой собственный брат-близнец возненавидел меня за что-то, чего я не могла понять.

Мгновение проходит, и покладистость Алека исчезает. Он прочищает горло.

Я проглатываю разочарованный вздох и притормаживаю на первом попавшемся свободном месте между броским красным спортивным автомобилем и элегантным черным Range Rover. При беглом осмотре машин вокруг нас мой желудок опускается.

Наш CR-V — подержанная модель, но отнюдь не свалка. Большинство машин на стоянке навороченные и дорогие. Ценники на них вдвое, а то и втрое дороже, чем на нашей общей машине.

Где все нормальные дети в этой школе, которые не выставляют напоказ деньги своих родителей?

Мы с Алеком не можем быть единственными.

Школа возвышается на холме над студенческой парковкой с каменными колоннами, которые соответствуют горной атмосфере Риджвью. Здания кампуса окружены соснами, уходящими в небо. Статуи койотов обрамляют знак перед школой, объявляющий ее средней школой Сильвер-Лейк: Дом — Койотов Риджвью.

Прежде чем выйти из школы, я одергиваю свою вечнозеленую и белую клетчатую юбку и поправляю пиджак.

В двух других моих школах у нас не было обязательной формы, и я могла носить то, в чем мне было удобно. Я разглядываю герб школы, вышитый на черном блейзере, — золотой щит с инициалами школы в окружении лавров.

Меня раздражает, что мой брат не выглядит таким же обеспокоенным формой. С другой стороны, что такого в том,

чтобы надеть более красивые брюки, чем джинсы? По крайней мере, это все равно брюки. Худшее, с чем ему придется иметь дело, — это галстук.

Мы вылезаем из машины одновременно с парнем из соседнего Range Rover, и я напрягаюсь. Это Лукас.

Он замечает меня прежде, чем я успеваю добежать до ступенек, ведущих в школу. Эта раздражающая нахальная ухмылка возвращается.

— Эй, мужик. — Алек здоровается, когда они с Лукасом сжимают руки и бьют друг друга по спине. — Наркотическая вечеринка в пятницу.

— Ага. — Лукас переводит взгляд на меня через плечо моего брата. — Жаль, что ты не смог задержаться подольше. Мы пускали фейерверки над озером.

— Чудесно.

Позади нас другой парень прислонился к красной спортивной машине и скрестил ноги на лодыжке. Его темные волосы падают на глаза, а школьный галстук распущен и висит косо.

Он прикуривает сигарету, несмотря на охранника в будке прямо напротив, завитки дыма вырываются из его ноздрей, пока он смотрит на нас, облокотившись на сиденье.

— Сегодня ездишь на красный, Дев? — спрашивает Лукас.

Уголок рта парня кривится, и он пожимает плечами. Он проводит ладонью по сверкающей краске, словно лаская ее. — Она чувствовала себя обделенной вниманием.

— Машина? — спрашиваю я, прежде чем вспомнить о своей клятве ни с кем не общаться.

Друг Лукаса наклоняет голову в мою сторону и я поджимаю губы и перекидываю свою наспех сделанную косу через плечо.

Молчи, Джем.

—Ты новенькая, да? — Лукас хищно ухмыляется. — Алек хорошо умеет представляться, но не ты, да?

— Я Девлин. — Курильщик с шикарной машиной протягивает руку для пожатия.

Я одариваю его натянутой улыбкой и не принимаю ее. Лукас наблюдает за нами, что я почти чувствую, как его глаза скользят по моей коже.

— Это та часть, где ты называешь нам свое имя, дорогая.

Лукас делает шаг ко мне, когда я не отвечаю.

— Джемма. Ее зовут Джемма.

Я смотрю на Алека. Он пожимает плечами и снова игнорирует меня.

—Джемма , — пробормотал Лукас. — Теперь я знаю, как называть тебя в голове вместо секси. — В его глазах вспыхивает тепло, и он делает еще один шаг, пока его тело почти не прижимается к моему. — Я думал о тебе с вечера пятницы. А ты думала обо мне, милая? Я был в твоих снах и давал тебе больше?

Мои глаза расширяются от его наглых вопросов, когда мой брат находится прямо здесь, и он только что встретил меня. Ну, типа того. Пятница не в счет.

—Ни на секунду, — лгу я, не обращая внимания на то, что он был у меня на уме пять минут назад, когда я мысленно разглагольствовала о его самоуправстве.

Лукас ухмыляется, словно видит меня насквозь. Он постукивает по моему носу костяшкой пальца.

— Похоже, мне придется поцеловать тебя еще раз, чтобы это исправить.

— Попробуй. — Я показываю ему свои зубы. — На этот раз я укушу тебя сильнее.