Порочный
Шрифт:
– Ты будешь счастлива, Симона… Жду вас в гости. Безумно хочется поглядеть на парня, который поставил на уши психбольницу и уложил всех охранников. Прямо как мой любимый Брюс Уиллис из «Крепкого орешка»!
Мы с ба одновременно прыснули, продолжая обниматься.
– А чего ждать?! Вы можете посмотреть на меня прямо сейчас! – раздался низкий мужской голос, заставляя нас обернуться.
– Вильям?! – я замерла на месте, будто переносясь в самое первое наше совместное воспоминание…
Мне четырнадцать. Впереди длинный монотонный день, никому до меня,
А потом увидела, как по центральной аллее идет один из самых красивых парней, которых мне доводилось встречать. Стояла в тени раскидистой ивы, зная – он не может меня видеть, а вот мое сердце, напротив, сначала замерло, а потом резко пустилось вскачь. Даже не могла описать эмоции словами: это была смесь благоговения, восторга и резкой, подкатывающей к горлу эйфории…
Вильям Легран. Вот он – мой новый брат!
Господи, у меня никогда не было ни братьев, ни сестер, а тут сразу готовенький двухметровый красавец атлет с волосами цвета лучей небесного светила. Он был таким восхитительным и недосягаемым, что уголки губ непроизвольно задрожали от желания очень громко рассмеяться. Захотелось во что бы то ни стало привлечь внимание нового родственника, потому что в глубине души я знала – мы обязательно подружимся…
– Мона… – он улыбнулся. Его глаза пылали.
Пару секунд гость очень странно глядел на меня, будто видел впервые, а затем провел тыльной стороной ладони по лбу, отводя взгляд.
– Вильям… – я хотела разреветься, но вместо этого улыбнулась. – Познакомься, это моя бабушка Изабелла! Ба, а это Вильям Легран – мой сводный брат, – загадочно прищурилась, ощущая, как что-то невесомое щекочет стенки живота.
Хоровод неугомонных бабочек слишком живо отреагировал на появление любимого.
– Очень приятно… – изрёк он хрипло.
– Мне тоже. Очень. Ну, а теперь я пойду… Кстати, с завтрашнего дня и в течение следующей недели у меня стартует новый кулинарный курс. Буду уходить рано утром, а приезжать поздно вечером, так что дом в полном вашем распоряжении… – ба заговорщически подмигнула, поспешив скрыться за дверью.
Мы остались наедине. Наконец-то. Высокий широкоплечий блондин снова посмотрел на меня. В упор. Стояли друг напротив друга, а вокруг всё кружилось в ускоренной съемке. По телу разливалось умиротворяющее тепло, а мы продолжали стоять, пытаясь поверить, что всё это не плод больной фантазии.
– Мона, а где у тебя солнцезащитный крем? В твоей пляжной сумке что-то не нашел…
Магия момента развеялась. В одних чересчур обтягивающих плавательных трусах к нам зашёл Филипп. Он резко замер, а затем попятился…
– Ну-ка стоять, ублюдок! Как же ты меня достал! – просипел Вильям охрипшим от ярости голосом. Я вздрогнула, оглушенная собственным визгом.
– Стой… СТОО-O-ОЙ! – орала, не жалея связок, когда любимый одним точным ударом в живот уложил моего друга на спину. – Погоди! Он ни в чем не виноват… Да погоди ты, я прошу!
– Я всё знаю… Но этот придурок меня достал! Какого черта вечно путается у нас под ногами?! Ещё и тут его не хватало! – произнес светловолосый красавец, угрожающе стиснув ладони вокруг шеи побледневшего от страха Филиппа.
– Простите… Я, пожалуй, поеду обратно в Париж… – заикаясь, пролопотал полуголый брюнет, в подтверждении своих слов интенсивно поддакивая.
– Уж сделай милость! Вали отсюда! – небрежно покачал головой Вильям, выталкивая однокурсника из моей спальни.
Наконец, дверь захлопнулась, и мы снова остались наедине.
– Симона, я…
Но я не дала договорить. Вместо этого встала на цыпочки, накрывая ладонями его красивое мужественное лицо. На подбородке мужчины зияла свежая царапина, а идеальный нос был перебит.
– Что они с тобой сделали?! Тебя били?! – произнесла еле слышно, запуская пальцы в мягкие волосы.
Вильям молчал, шумно выталкивая ноздрями воздух. Он глядел на меня как слепой, который прозрел и впервые увидел солнце.
– Я буду для тебя самым лучшим принцем… – пробормотал, крепче укутывая в тепло нерушимых объятий.
– Ты не отказался от меня. Ты единственный, кто не отказался… – зажмурилась, обвив руками крепкую шею мужчины, и уткнулась носом в небритую щёку.
Вильям вздохнул, плотнее притягивая к себе и зарывшись лицом в мои волосы.
– Люблю тебя… – сказал он тихим беспристрастным голосом, будто за те дни, которые мы не виделись, успел пережить ядерную войну и постареть лет на сто. Нутром чуяла, какие необратимые изменения произошли в его душе всего за какую-то жалкую неделю в разлуке. Я оцепенела. Грудь готова была разорваться от нахлынувших эмоций, а по коже поползли непослушные мурашки. – Моя девочка… – произнес практически беззвучно. Чтобы расслышать, пришлось ближе прильнуть губами к приоткрытому рту. Похоже, Вильям только этого и ждал – протолкнул язык в мой рот и поцеловал. Когда наши языки соприкоснулись, мы одновременно застонали. Любимый подхватил меня за бёдра и понес к широкому подоконнику. Он усадил меня на него и низко прорычал. – Не хочу больше терять время… – Одним махом распахнул мой халат, срывая его с плеч и уверенным движением отправляя на пол. Я осталась в коротком топе и крошечных шортиках. Потянулась пальцами к широким бретелям, чтобы облегчить ему задачу, но мужчина остановил. – Сам тебя раздену, а потом отнесу в кровать. Ты – моя, – его слова звучали как неоспоримый приказ, и внизу живота всё затрепетало.
Не могла отвести взгляд от усталого мужественного лица. На нем застыло такое многообещающее решительное выражение. Я облизнулась. Вильям выглядел как молодой лев, который сражался всю ночь, а теперь был готов насладиться желанным трофеем. И я была не против. Хотелось забыть обо всех ужасах, согреваясь обжигающим теплом его сильных рук. Он стянул мой топ через голову, сузив глаза. Зрачки невозможных голубых глаз расширились. Шумно дышала, воспламеняясь уже от одного его собственнического голодного взгляда. Я ощущала себя завоеванной и взятой в плен. Навечно.