Порода убийц
Шрифт:
– Она была хорошей подругой?
– Довольно близкой. По крайней мере, я раньше так думал.
– Что вы имеете в виду?
– Она так и не появилась на похоронах. – Во мне снова шевельнулось чувство вины. – Это довольно странно, правда же?
– В общем-то, да. А у Грэйс еще были друзья?
Пелтье чуть задумался:
– Есть одна девушка, Эли Уинн, помладше Грэйс. Она приходила к нам пару раз, с виду у них были хорошие отношения. Когда Грэйс жила в Бостоне, они вместе снимали квартиру. Обычно дочь у нее и останавливалась, когда ездила туда. Эли тоже учится в Северо-Восточном университете, а подрабатывает в модном ресторанчике в Гарварде, что-то такое, связанное с Паддингом.
– «Наверху
– Точно, – он утвердительно кивнул.
Заведение находилось на Холиокс-стрит, неподалеку от Гарвард-сквер. Я сделал пометку в блокноте.
– У Грэйс было оружие?
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Она не терпела оружия.
– Она встречалась с кем-то из парней?
– Ни с кем, о ком бы я знал.
Пелтье сделал глоток кофе, и я заметил, что он внимательно наблюдает за мной поверх чашки, как будто мой последний вопрос что-то изменил в его восприятии меня.
– Вот теперь я вас вспомнил, – мягко произнес он.
Я мгновенно покраснел и словно перенесся лет на пятнадцать назад: высаживаю Грэйс напротив этого же дома и удаляюсь от него, радуясь тому, что мне больше не придется ни обнимать ее, ни смотреть на нее. Мне оказалось небезразлично, что Пелтье известно о моих отношениях с его дочерью, и я был удивлен и смущен своим беспокойством.
– Я просил Джека Мерсье, чтобы он поговорил с вами, – продолжал старик. – Вы были знакомы с Грэйс. Я подумал, что вы могли бы помочь нам.
– Это было очень давно, – мягко заметил я.
– Возможно, – согласился он, – но для меня она словно вчера родилась. Ее принимал самый никудышный врач в мире. Но, несмотря на это, ей все-таки удалось попасть в этот мир. Все, что было потом, все маленькие события ее жизни, казалось, произошли в мгновение ока. Если смотреть с этой точки зрения, все было совсем недавно. По крайней мере, для меня она только что была здесь. Вы займетесь этим делом? Вы попробуете узнать, что случилось с моей дочкой?
Я вздохнул. У меня было такое ощущение, что я снова начинаю погружаться в пучину, в то время как только почувствовал под ногами твердую землю.
– Я займусь этим делом, – мне с трудом дались эти слова. – Не могу ничего обещать, но я поработаю над этим. Мы еще поговорили о Грэйс и ее приятелях, перед тем как Пелтье проводил меня в ее спальню. Он передал мне телефонные счета за пару последних месяцев, выписки о расходах по банковским счетам и кредиткам, а затем оставил меня одного. Похоже, ему было невыносимо находиться в комнате, где еще чувствовался ее запах, остались следы ее жизни. Я просмотрел содержимое ящиков стола и комода, испытывая некоторую неловкость, когда мои пальцы перебирали одежду; вешалки в шкафу печально позвякивали, когда я снимал с них куртки и пальто. Я не нашел ничего, кроме коробки из-под обуви, в которой хранились мелочи, напоминавшие о ее личной жизни: открытки и письма от бывших возлюбленных, давно забытых, корешки билетов с тех свиданий и походов в кино, которые, видимо, были ей особенно дороги. Ничего, связанного со мной, я там не обнаружил. Так же, как и того, что касалось недавнего прошлого. Впрочем, так и должно быть. Я просмотрел книги на полках и содержимое шкафчика с лекарствами над маленькой раковиной в углу комнаты. Там не оказалось никаких контрацептивов, что хоть как-то обозначило бы присутствие в ее жизни постоянного поклонника. Не было и рецептов препаратов, которые обычно назначают при депрессии или тревожности.
Когда я вернулся в комнату, перед Пелтье на столе лежала пластиковая папка. Он передвинул ее мне. Открыв папку, я обнаружил полицейские протоколы по этому происшествию, свидетельство
– Откуда это у вас, мистер Пелтье? – спросил я, но тут же понял, какой будет ответ: Джек Мерсье всегда получал то, что ему было нужно.
– Я полагаю, вы знаете.
Он написал в маленьком блокноте номер телефона и вырвал листочек:
– По этому номеру вы всегда меня застанете, днем или ночью. Я мало сплю в последнее время.
Я поблагодарил его. Он пожал мне руку, проводил до дверей и не сводил с меня взгляда, пока я усаживался в машину и выезжал на дорогу.
Я припарковался на площади Конгресса и отправился с отчетами в Кинкос, чтобы сделать ксерокопии: небольшая предосторожность, к которой я стал прибегать в последнее время, копируя налоговые извещения и материалы по делам, которые вел. Оригиналы я держал дома, а копии – в гараже на случай, если с первыми что-нибудь случится. Когда с этим было покончено, я отправился в кафе и принялся внимательно изучать документы. По мере чтения я все больше расстраивался из-за того, что там обнаружил.
В полицейском протоколе перечислялось содержимое автомобиля, включая небольшое количество кокаина, обнаруженное в отделении для перчаток, и пачку сигарет на полу. Анализ отпечатков пальцев обнаружил три пары, принадлежащие разным людям, в том числе Грэйс. Именно ее и только ее пальцы остались на пакетике с кокаином. Для некурящего человека и ненаркомана Грэйс Пелтье выглядела основательно затаренной «дурью».
Свидетельство о смерти добавило мало существенного к тому, что я уже знал, хотя один пункт заинтересовал меня. А именно пункт 42 свидетельства о смерти, выданный в штате Мэн, предполагает отнести наступившую смерть к одному из шести пунктов. Они приводятся в следующем порядке: естественная смерть, несчастный случай, суицид, убийство, требуется расследование, не может быть установлено.
Медэксперт не отметила «суицид» в качестве бесспорной причины смерти Грэйс. Вместо этого она выбрала «требуется расследование». Другими словами, у нее было достаточно сомнений относительно обстоятельств смерти, чтобы потребовать у полиции штата продолжение расследования. Я стал читать отчет самого медэксперта.
В нем были данные о размерах тела, одежде Грэйс, содержимом желудка в момент смерти и ее личной чистоте, общем состоянии. Не было упоминаний ни о чем, что могло бы натолкнуть на мысль о какой-либо лекарственной зависимости или психическом нездоровье, пренебрежительном отношении к себе. Анализ состава глазной жидкости не выявил никаких следов наркотиков или алкоголя в организме, которые она могла принимать в ближайшие часы перед смертью. Анализы мочи и желчи также подтвердили, что на протяжении последних трех дней перед смертью она не употребляла ни спиртного, ни наркотиков. Кровь, взятая из подмышечной вены, была соединена в пробирке с фтористым натрием, что позволило исключить ошибку: бесспорно, перед смертью Грэйс не пила.
Это очень трудно – лишить себя жизни. Большинству требуется особая пьяная смелость, чтобы все-таки осуществить задуманное, но Грэйс Пелтье была трезва. Несмотря на то, что ее отец говорил, будто она была счастлива и что в ее организме не было обнаружено ни алкоголя ни наркотиков и аутопсия не обнаружила никаких следов, характерных для человека с повышенной тревожностью или другими психическими отклонениями, факт был налицо: Грэйс Пелтье приставила пистолет к виску и выстрелила себе в голову.