Порок
Шрифт:
– Это из-за отсутствия женщин в отделе, – важно, но с иронией ответил Евгений.
– Может, ты и прав… наверное, надо последовать твоему примеру? – ответил Вовчик и вопросительно посмотрел коллеге в глаза.
Евгений понял, на что двусмысленно намекает Вовчик – ведь в отделе и близко не пахло женщинами, пока к нему не перевели Марию. Но ничего не ответил. О Татьяне также говорить не желал, он отличался от многих мужчин тем, что никогда особо не обсуждал с коллегами свои похождения, считал это низким занятием, за что коллеги
Да к тому же после сегодняшнего утра разговор о личных взаимоотношениях был весьма неуместен. Впрочем, в мыслях Евгения Татьяна периодически воскрешала если не в образе святой, то в обличии непорочной праведницы. Раздумья затмевали всю реальность, включая коллегу и преподнесенного судьбой сдавшегося убийцу. Проще говоря, если Евгений был бы последней надеждой мира в поимке нацистского преступника по фамилии Гитлер, он приступил бы к розыску только после благословения Татьяны. Это заметил и Вовчик и, заметив рассеянность Евгения, он тактично спросил:
– Ты сегодня не в себе, может, что-то случилось? Нужна помощь?
– Нет, Вовчик! Все нормально, спасибо! – сухо отреагировал Евгений.
Вовчик был из тех людей, которым можно доверить тайну, в этом Евгений убедился, когда они вместе два года работали в уголовном розыске. И если они и не стали близкими друзьями, то их можно было охарактеризовать как близкие товарищи или коллеги. Словом, работа в какой-то мере была цементирующим звеном в их личных отношениях, и они неплохо понимали друг друга. Что подтвердилось и сегодня. Вовчик, несмотря на свой неугомонный нрав, зачастую переходящий в беспардонность из-за чрезмерно принятого на грудь спиртного, вовремя остановился, когда по лицу Евгения прочитал, что обсуждение личных вопросов не входит в повестку дня.
– Где? – отвлеченно спросил Евгений.
Вовчик, который уже успел сесть за стол, налить чаю и комфортно расположиться на единственном стуле с подлокотниками, поднял левую руку вверх и указал:
– Там!
– А где конвоир?
– Пойдем, – махом руки он пригласил Евгения. Вовчик приоткрыл дверь кабинета, конвоир стоял у двери, справа за столом спиной к окну сидел оперативник, он поднял голову, и при виде непосредственного начальника чуть было не встал. Вовчик остановил его, поднеся указательный палец к губам, он прошептал: «Тихо!».
Они не зашли в кабинет.
Тот, кем больше всего интересовался Евгений, никак не отреагировал. Он сидел спиной и ни разу не обернулся. Следователь только разглядел лысую побритую голову, черное полупальто, синие джинсы и лежащий рядом на полу черный пакет с личными вещами. Необходимый атрибут для тех, кто приходит с повинной.
– Не будем мешать, – сказал Вовчик и прикрыл дверь.
– Ты точно уверен, что это он? – сидя за столом с кружкой чая в руке, поинтересовался Евгений.
– Можешь сейчас же приступить к допросу и не пытать меня, – ответил Вовчик.
– Ладно, допьем чай.
– Выпьешь сто грамм? – ожидаемо спросил Вовчик.
– Нет, что-то не тянет, – пробурчал Евгений. – Ты наливай себе, не обращай на меня внимания.
– Один не могу, – ответил Вовчик без особой уверенности. – Я с ним уже побеседовал, – по первым показаниям кажется, это он убил трех женщин… ну, процентов на девяносто.
– А что там делает твой опер? – поинтересовался Евгений.
– Тренируется. Работает только два месяца, пусть поучится вести допросы.
– Видно, что зеленый, чуть не встал при виде начальства, – важным голосом произнес Евгений, но тут же реабилитировался: – Мы были такими же, и в первое время трепетали перед любым, кто выше по званию и должности.
Вовчик кивнул и перешел к делу:
– Я расспросил и с первых показаний понял, что это наш клиент. К примеру, откуда ему знать, что насиловали в презервативе?
– Ладно, пошли, сейчас все проясним, – Евгений сделал последний глоток. – Только студента выйти попроси.
– Он со мной дежурит сегодня, пусть сидит и работает, – что-что, а держать в узде своих подчиненных Вовчик умел.
Но Евгений не был готов к уроку профмастерства и возразил:
– Давай потом, а? Сейчас подъедет Маша…
– Это та доска, лечившая меня… – завелся Вовчик.
– Вовчик, не кипятись, мы же работаем одной командой!
– Ее не пущу, пусть сидит в коридоре, – сказал коллега.
– Я сам ее вызвал, пусть изучит объект, – может, он блефует, как все психические недоноски.
– Ладно, делай, что хочешь, – сдался Вовчик. – Но разобрались бы и без твоей умной Маши.
– Спасибо!
Даже если это и был убийца, а не очередной шизофреник, готовый взять на себя все убийства на свете, – а таких за последние дни побывало в ОВД не менее пяти, – в любом случае, человек с повинной до последнего вселяет сомнения в умы следователей, независимо от точности изложения фактов преступления. Уголовное дело в таких случаях строится на одном фундаменте – чистосердечном признании, хрупкость которого рано или поздно прочувствует каждый доморощенный следователь.
Хуже всего, когда дело в таких случаях разваливается в суде, где человек с повинной отказывается от своих показаний. И вторит окружающим, что он оговорил себя под физическим воздействием. Поэтому многое зависит от качества и количества косвенных улик, – таких, как отпечатки пальцев, анализ ДНК, баллистика… всего и не перечислишь. Немаловажен и мотив.
Евгений сел напротив подозреваемого, спиной к окну, на рабочее место Вовчика. Хозяин кабинета устроился сбоку от стола. Человек с повинной сидел у второго стола, приставленного торцом к месту начальника отдела. Он был без наручников. Мужчина лет тридцати пяти, со сверкающей бритой головой, с обычным непримечательным лицом, если опустить голубой проникающий цвет глаз.