Шрифт:
История первая
Стеклянный шарик
В тот день в стране Придуманных Историй всё начиналось как обычно, то есть неповторимо и восхитительно. Солнышко поднялось
Запорхали бабочки. Ну, и так далее и тому подобное.
Всё шло своим чередом. Или почти всё. Почему «почти»? Да потому, что один очень любопытный поросёнок решил проснуться в этот день раньше обычного. Но что самое удивительное – он проснулся. Для этого будильнику пришлось изрядно потрудиться.
Вместо привычного: «Тим-тирлим!!! Тирлим-тим-тим!!!» будильнику пришлось прозвонить:
– Тирли-тирли-тирли-тирли-тирли-тирли-тирли-тирли-тирли-тирли-тирли!!!
И так – восемь раз. Только после восьмого раза Нюка открыл глаза, выскочил из постельки и побежал к окну:
– Ню-ка, ню-ка, посмотрим. Ню-ка, ню-ка, поглядим.
Что у нас там интересненького?
За окном всё выглядело слишком утренним, удивительным и непривычным.
– Ого! – сказал восторженно Нюка, прижав пятачок к стеклу. – Кто бы мог подумать!
И он, наверное, ещё долго бы стоял у окна, если бы не вспомнил, для чего поднялся в столь ранний час.
– Ой! – сказал Нюка. – Я же пообещал Гусь Гусичу и Бернару, что ни за что не опоздаю сегодня к завтраку.
– А если я что пообещал, то… – Нюке хотелось к этому добавить что-нибудь очень решительное и значимое, но почему-то само собой произнеслось только: – Хрю.
Это озадачило Нюку. Озадачило, но ненадолго. Потому что, как ни крути, но именно «Хрю» было здесь самым подходящим словом. Нюка вздохнул. А затем облизнулся. Что-то подсказывало ему, что у Бернара его ждёт не только восхитительная овсянка с изюмом, но и не менее восхитительные ванильные булочки и, может быть, даже с клубничным вареньем…
Нюка спешно оделся. Настолько спешно, что даже сам этому удивился.
– Похоже, это новый мировой рекорд в одевании, – разглядывая своё отражение в зеркале, гордо произнёс он.
Правда, кое-что было надето наизнанку, кое-что задом наперёд, и, само собой, всё было застёгнуто не на те пуговицы, если было застёгнуто вообще. Но Нюку это не смутило.
– Рекорд есть рекорд, – сказал он зеркалу и добавил: – И так сойдёт.
После чего Нюка выскочил из своего домика и торопливо зашагал по дороге, напевая одну вкусную песенку:
Увидев овсянку с изюмом с утра,Любой облизнётся и скажет: ура!Любой облизнётся и скажет:– Ням-ням.И даст облизнуться, конечно, друзьям:– Садитесь, друзья, подкрепиться пора!Прекрасна овсянка с изюмом с утра!По дороге он старался не смотреть по сторонам и даже почти не заметил той самой лужи, которую случайно обежал вокруг пять раз, а затем остановился и позвал:
– Лягушонок! Лягушонок! – Чтобы узнать, не измельчала ли за ночь лужа. Но Лягушонка в луже не было.
– Эх, – вздохнул Нюка. – Никуда не денешься, придётся измерять глубину самому.
Но, немного подумав, вздохнул ещё раз:
– Лучше на обратном пути.
И это было очень мужественным решением. По крайней мере, Нюка думал именно так, продолжая свой путь.
Надо сказать, что приход Нюки вызвал переполох в доме сенбернара Бернара. Гусь Гусич и Бернар выбежали навстречу.
– Нюка! – взволнованно воскликнули они. – Что случилось?!
– Ничего, – ответил растерянно Нюка. – А вы что, меня не ждали?!
– Ждали, дорогой Нюка, даже очень, – успокоил Нюку Бернар. – Но ты сегодня не опоздал! И это необычное событие вызвало у нас вполне объяснимую тревогу и удивление.
– Ничего удивительного, – важно сказал Нюка. – Если я что пообещаю, то…
Нюке вновь захотелось сказать что-то серьёзное, строгое и впечатляющее. Но почему-то опять произнеслось лишь:
– Хрю.
Но никто на это не обратил внимания.
– Ага-га-га-га! – шумел Гусь Гусич. – Мир перевернулся вверх тормашками! Кто бы мог подумать! Этот поросёнок не опоздал! А даже пришёл на десять минут раньше!
– На восемь с половиной, – заметил Бернар, поглядев на часы.
– И всё равно! Ага-га-га-га! Это невероятно!
– С этим трудно не согласиться, – кивнул Бернар.
После чего, а точнее – через восемь минут и двадцать пять секунд, друзья сели завтракать. Предчувствия Нюку не обманули. На середине стола стояло блюдо со свежайшими ванильными булочками, а в тарелках, испуская лёгкий парок, лежала вкуснейшая овсянка с изюмом. Не было только варенья, но Нюку это ни капельки не огорчило.
Но когда он доедал вторую добавку к третьей тарелке овсянки и дожёвывал девятую булочку, его взгляд случайно упал на подоконник. А там…
– Что это? – произнёс Нюка, замирая от восторга.
На подоконнике, озарённый солнечным лучом, лежал стеклянный шарик. Шарик не просто лежал, он лежал и светился, как чьё-то маленькое счастье. Нюка потёр глаза.
– Я не сплю?! – взволнованно произнёс он. – Неужели это самый настоящий стеклянный шарик, о котором я так давно мечтаю?
– Мечтаешь? – удивился Бернар. – Кхм, кхм. Как жаль, что мы не знали этого раньше.
– Ага-га-га-га. А то не стали бы дарить его Орлику. Он, видимо, тоже мечтает.
– Орлику? – грустно произнёс Нюка.
И почувствовал, как от огорчения у него совершенно пропал аппетит. Поэтому десятую булочку и ещё одну добавку каши он ел безо всякого удовольствия.
– Прости, дорогой Нюка, – попытался утешить его Бернар. – Но Орлик очень просил отдать ему шарик. Для какого-то важного дела.
– Ага-га-га-га! – подхватил Гусь Гусич. – Ты б видел, как он обрадовался! Так обрадовался, что от радости даже забыл его забрать. Придётся теперь нести ему.