Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Счастлив ее бог. Черт с ней, пусть живет, но чтобы я о ней ничего больше не слыхал, - смилостивился Стессель.
Эссен поспешил поблагодарить и отошел в сторону, где его ожидал уже Акинфиев.
В тот же день Варя Белая увидела на "Этажерке" Риву под руку с Акинфиевым и очень удивилась. Ее соперница опять оказалась на воле. За разъяснениями она отправилась к Желтовой.
– Завтра ее свадьба с лейтенантом, - пояснила Варе Мария Петровна.
Варя запрыгала и бросилась целовать Желтову.
– Как я всему этому рада - она на свободе,
– ...и больше не угрожает твоему счастью с Звонаревым, - докончила учительница.
Девушка еще раз крепко ее поцеловала.
Отрядная церковь была ярко освещена.
В церкви находился Эссен с группой своих офицеров, среди которых стоял взволнованный и раскрасневшийся Андрюша Акинфиев. У алтаря Борейко договаривался с причтом о подробностях венчания. Тут же стоял Звонарев в белых перчатках, с букетом цветов в руках.
– Невеста что-то опаздывает, - недовольно бурчал поручик.
Наконец в церкви появилась Рива в сопровождении обеих учительниц и Желтовой.
– Становитесь рядом. Жених справа, невеста слева, возьмитесь за руки, командовал Борейко.
– Сережа, дай ленту связать их руки, чтобы не убежали из-под венца, - шутил он.
– Подойдите, брачующиеся, - пригласил священник, и молодые подошли к аналою.
Обряд начался. Прапорщик посменно с Борейко держали венец над Ривой и Акинфиевым. Когда служба подходила к концу, в церковь вошла Варя Белая с букетом чайных роз. Она с трудом протолкалась вперед и внимательно осмотрелась вокруг, затем тихонько подозвала к себе одного из матросов и попросила его передать невесте букет после венчания. Сунув матросу в руку рублевку, она надвинула на лоб сестринскую косынку и поспешно вышла из церкви. В дверях обернулась па жениха и невесту и, радостная, сбежала на паперть.
– Жена да убоится своего мужа!
– провозгласил дьякон.
– Да не дюже, - в тон ему прогудел на ухо Риве Борейко.
Обряд венчания окончился. Все направились к молодым с поздравлениями.
Подошел и матрос с букетом.
– Барышня-сестрица приказали вам его передать, - доложил он.
– Какая сестрица?
– удивилась Рива.
– Не могу знать. Субтильная такая, все глазами по сторонам зыркает.
Платочек обронили.
– И он протянул небольшой, обшитый кружевцем носовой платок.
Из церкви молодые с гостями направились в маленький домик Ривы в Новом городе.
Эссен и Желтова, бывшие посаженными отцом и матерью, благословили молодых иконой. Оля и Леля осыпали их рисом, а Борейко во всю силу своих могучих легких прокричал: "Горько молодым!" Андрюша и Рива смущенно целовались под аплодисменты гостей.
– Теперь горько шаферам и шаферицам, - ответил Андрюша.
– Горько, горько!
– поддержали остальные.
Звонарев осторожно приложился к щечке Лели Лобиной, зато Борейко, поставив маленькую Олю на стул, наградил ее таким поцелуем, что получил немедленно звонкую оплеуху.
– Этот медведь не целуется, а кусается, - обиженно объявила девушка.
–
– Так я же, можно сказать, любя, - оправдывался поручик и опять был награжден пощечиной, на этот раз совсем легонькой.
– Не говорите глупостей. Кто же поверит, что такой страшный зверь способен на нежные человеческие чувства. Уж, во всяком случае, не я!
– Как известно, дурной пример заразителен, чья теперь очередь?
– спросил Эссен.
– Сережи Звонарева и его амазонки, - ответил Борейко.
– Да, кстати, я получила от неизвестной сестры прекрасный букет роз, сообщила Рива.
– Себя она не назвала, но обронила, уходя, вот этот платок.
Кто бы это мог быть?
Леля Лобина с Желтовой принялись рассматривать платок.
– Да ведь это Вари Белой, - узнала Леля.
– Пахнет аптекой - значит, ее.
Она ведь не признает духов и предпочитает благоухать конюшней или карболкой.
– Молодчина Варя! Я всегда говорила, что она - прекрасный человек!
– с жаром проговорила Оля.
– Я очень, очень тронута ее вниманием и прошу вас, Сережа, горячо поблагодарить ее за меня, - проговорила Рива.
– Боюсь, что я ее увижу не скоро, Ривочка.
– Во-первых, я больше не Рива, а Надежда Сергеевна Акинфиева, а для друзей - просто Надя, и, во-вторых, вы сегодня же увидитесь с ней. Она, наверно, сама вас найдет и подробно расспросит про свадьбу. Для нее все это представляет большой интерес. Мы, женщины, как известно, очень любопытны во всем, что касается любви.
Отъезжающих на Ляотешань молодых пошли провожать до пристани, где уже ожидал разукрашенный флагами паровой катер с "Севастополя". В последний раз прокричали "горько молодым" и чокнулись остатками вина. После этого, отдав концы, катер заскользил по гладкой поверхности уже темнеющего рейда.
Компания разошлась.
Около дома Стесселя Звонарев неожиданно встретился с Варей. Можно было предположить, что девушка его поджидала.
– Надежда Сергеевна Анунфиева просила вам передать свою благодарность за букет.
– Я такой не знаю!
– Вы еще будете отрицать, что не были сегодня в церкви на ее свадьбе...
– Это вам приснилось!
– ...и там потеряли свой носовой платок?..
– Разве там? А я-то искала, искала, - выдала себя Варя.
– Значит, это были вы?
– торжествовал Звонарев.
– А хоть бы и так!
– Вы меня тронули этим поступком. Никак не ожидал, чтобы свирепая амазонка была способна на такую мягкость по отношению к "потерянной", как вы говорите, женщине.
– Она раньше была такой, а раз на ней женились, значит, она исправилась и стала настоящей дамой, - серьезно проговорила Варя.
– Вы восхитительны в своей наивности, Варя!
– А вы... просто глупый и ничего не понимаете. Ну, расскажите подробно, как все было, - подхватила она Звонарева под руку.