Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Звонарев промолчал и отправился в стрелковые окопы, к капитану Шметилло.
Капитана он застал спящим в блиндаже. Харитина возилась около входа, перетирая посуду.
Прапорщик поздоровался с ней и пошел вдоль окопов. Стрелки почти все спали в укрытиях, и только несколько часовых через самодельные перископы наблюдали за врагом. До японцев было не больше ста шагов. Слева они подошли местами почти вплотную к проволоке перед Китайской стенкой; справа, пользуясь оврагом, они стремились обойти батарею
– Не спит, не ест японец, все роет, как крот, - обернулся к прапорщику часовой.
– Нет у нас маленькой пушки, чтобы до него хоть бомбочку добросить.
Мы пробовали приспособить ружья; приделаем к бомбочке деревянную палку, засунем ее в дуло и стреляем. Бывает, летит шагов на пятьдесят, а то и более, а другая тут же и рвется. Двоих уже ранило...
– Мы поставим у нас пару минометов для обстрела японцев. Ты не из команды поручика Енджеевского?
– спросил Звонарев.
– Так точно, и вас во время боев на перевалах видел.
Дозвольте узнать, как вы догадались, что я оттуда?
– По твоей изобретательности.
– Евстахий Казимирович нас всегда учили думать над своим делом, и капитан Шметилло тоже очень одобряют солдатские выдумки, награждают.
– Чем же?
– Разно бывает. Кому консервы дают, кому чай и сахар, кому новые сапоги либо шинель.
Прапорщик попросил показать подходящие для установки минометов места.
Стрелок охотно повел его по окопу. Звонарев наметил прекрасные укрытия для людей и мин. Тут же удобно было установить и минометы.
– Мы не знаем только размеров площадки, а то приготовили бы и ее, пояснил солдат.
Звонарев указал. Вдвоем со стрелком они разметили землю.
Вернувшись к блиндажу Шметилло, прапорщик застал его уже одетым. Харитина хлопотала, накрывая стол.
– Прошу чайку с ромом, - пригласил капитан.
Звонарев сообщил о выборе места для минометов.
– С наступлением же темноты хочу осмотреть проволочные заграждения, чтобы обдумать, как через них лучше пропустить электрический ток.
– Это предприятие опасное. От проволоки до японцев всего сорок шагов.
Только в дождь и туман можно проползти вдоль нее и осмотреть.
– Я провожу их благородие, - отозвалась Харитина.
– С неделю назад облазила без малого весь участок, когда подбирала наших раненых.
– А верно. Она вам может очень пригодиться - ползает, как змея. Где она так научилась - и не знаю!
– Белку в Сибири добывала, а она, чуть где шорох или треск, - сразу уходит. На охоте и наловчилась стрелять и неслышно подкрадываться.
Пока офицеры, обсуждая детали, пили чай, Харитина расположилась возле блиндажа стирать белье. Разорвавшийся поблизости снаряд обдал ее землей.
– Который день начинаю стирку, а он не
– пожаловалась Харитина, входя в блиндаж.
– Заметь, откуда стреляют, а мы попросим артиллеристов уничтожить батарею.
– Да справа, за двойной горой, где дерево растет. В аккурат за ним и будет.
Звонарев и Шметилло вышли наружу. Из ближайшей бойницы капитан показал предполагаемое место расположения батареи.
– Наша цель номер пять, - узнал прапорщик, - сегодня же займемся ею.
Прощаясь, Звонарев предложил Харитине стирать белье в бане на Залитерной.
– Заодно и сами помоетесь.
– Как же я пойду вместе с мужиками?
– покраснела Харитина.
– Выгоните их, а если одной страшно, возьмите с собой за компанию Шуру Назаренко, - вдвоем веселее будет.
На батарее литеры Б Шура сообщила прапорщику, что Гудиму вызвали в Управление артиллерии и что он, Звонарев, оставлен за старшего на батарее.
Было за полдень, когда Звонарев увидел неторопливо приближавшегося Борейко в сопровождении Блохина. Поручик тряхнул прапорщику руку, ласково погладил по голове Шуру и пошел вдоль фронта орудий. Завидя его, кое-кто из солдат не спеша поднимался навстречу, другие продолжали сидеть на земле.
Борейко нахмурился.
– Жратвы, что ль, много в брюхе, что никак с земли не подыметесь? сердито спросил он.
– Встать!
Солдаты вскочили и вытянулись.
– Садись! Встать! Садись!
– командовал поручик, пока лица солдат не покрылись потом.
– То-то же, черти клетчатые, а то зажирели здесь без меня!
– уже добродушно сказал он.
В третьем взводе Борейко обратил внимание на хмурые, сонные лица солдат.
– Жиган, - окликнул он взводного, - почему твой народ невеселый? Харчи плохи или вошь заела?
– Никак нет! Мы все с одного котла едим и не жалуемся, и в баню на той неделе ходили, помылись, обстирались.
– Они, вашбродь, по вас скучают, - вставил Блохин.
– Я их сейчас повеселю. Гармонь с тобой, Жиганов?
– Так точно!
– Тащи.
Через минуту взводный уселся и л бетонном обломке и растянул свою "тальянку".
– Барыню!
– скомандовал Борейко Блохин с присвистом пошел вприсядку. Солдаты сгрудились вокруг, но никто не выходил на середину.
– А ну, Лепеха-воха! Покажи, как кержаки пляшут, - подтолкнул взводного поручик.
– Я, вашбродь, не умею, да и беса тешить не хочу, - отнекивался солдат.
– Он над вами, дурнями бородатыми, и так день и ночь потешается. Можно подумать что ты и на свет божий появился с Библией в руках.
Солдаты захохотали. Лепехин досадливо оглянулся на них и, не встретив сочувствия, швырнул фуражку на землю и пошел за Блохиным.