Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Заметив приближающихся всадников, сидевший на председательском месте полковник, в котором Звонарев узнал Ирмана, махнул рукой. Офицеры вскочили с бокалами в руках, хор грянул веселую песню.
Звонарев начал было придерживать лошадь, но Варя, ударив Кубань нагайкой, карьером понеслась навстречу расступившимся перед нею офицерам, птицей перелетела через накрытый стол и помчалась дальше. Дон тоже ринулся вперед и с размаху взял этот своеобразный барьер, причем Звонарев едва не вылетел из седла. Сзади раздались дружные аплодисменты.
Догнав Варю только за деревней, прапорщик сердито
– Что за фантазия пришла вам в голову брать с маху такие препятствия? Я чуть не упал и не покалечил Дона.
– Ну и чудак вы! Не ускачи мы, нас напоили бы допьяна.
– Я отказался бы от выпивки.
– Ирман приказал бы вам выпить, как старший в чине. И вообще отказываться страшно неприлично. Какой же вы тогда офицер? Мне было бы стыдно ехать с вами! А так вы против своей воли даже заслужили аплодисменты.
– Они предназначались вам, а не мне.
– Конечно, честь барьера гораздо больше принадлежит Дону, чем такому горе-ездоку, как вы, который сидит на лошади, как собака на заборе. Ну вот и Юдзянтунь. Справа у большой фанзы виден красный флаг, и около стоят заседланные лошади. Там, верно, и помещается штаб Романовского. А вон дальше, на кумирне, флаг Красного Креста. Я туда и поеду. Когда освободитесь, заезжайте за мной.
– Хорошо.
Варя вздохнула.
– Мне бы очень хотелось проехать с вами до самого моря, но боюсь, что Романовский будет этим недоволен...
– Я упрошу его взять вас с собой.
– Я буду тиха, скромна, одним словом - пай-девочка. Так ему и скажите. Варя подняла лошадь в галоп.
– Прошу садиться, господин Звонарев, - придвинул Романовский стул прапорщику.
Звонарев сел и, пока Романовский читал бумаги, осмотрелся вокруг. Фанза, которую занимал капитан, была чистая, просторная; в узорчатых окнах вместо обычной у китайцев цветной бумаги блестели стекла. На стене против окон висела подробная карта Артура с нанесенными на ней укреплениями и две большие схемы севастопольской обороны. На столе лежали какие-то книги. В глубине виднелась складная походная кровать.
– Значит, вы желаете проехаться со мной вдоль расположения моего отряда?
– закончил чтение капитан.
– Так точно. Если, конечно, это вас не затруднит.
– Нисколько, погода прекрасная, и я с удовольствием прокачусь верхом.
Капитан позвал денщика и приказал седлать лошадь.
– Мы отправимся сначала на берег моря, а затем проедем вдоль фронта по направлению к Артуру, - объяснил капитан.
– Возможные позиции и наблюдательные пункты я нанес на эту карту, которую возьму с собой. Это ускорит и облегчит нашу работу.
– Со мной приехала мадемуазель Белая, дочь нашего генерала. Она хотела бы сопутствовать нам, - робко проговорил прапорщик.
– Она интересная?
– улыбнулся капитан.
– Весьма своеобразна, во всяком случае.
– И прилично ездит верхом?
– Очень.
– Буду рад с ней познакомиться.
Подъехав к кумирне, где расположился отряд Красного Креста, они вызвали Варю. Узнав о приезде начальника отряда, на крыльцо вышел врач.
– Нас можно поздравить: мы наконец получили необходимые нам медикаменты и перевязочный материал, -
– Нам его любезно доставила сестра Белая.
– Позвольте поблагодарить вас, мадемуазель, и выразить свое удовольствие по поводу предстоящей совместной прогулки, - протянул руку девушке капитан.
Через пять минут они ехали по направлению к Голубиной бухте - Варя посредине, офицеры по бокам.
– Вы прекрасно сидите на лошади, мадемуазель, - заметил Романовский, критически осматривая Варю.
– Повод держите крепко, лошадь хорошо слушается вас. Дать вам в руки меч и копье, и вы станете воплощением девы-воительницы.
– Я всего лишь скромная казачка, - ответила девушка, польщенная похвалой.
Вскоре впереди открылась Голубиная бухта. В нескольких десятках саженей от берега из воды торчал остов миноносца "Внушительный", взорванного здесь 11 февраля командой при приближении японцев. Исковерканные трубы, обломанные мачты и сиротливо стоявшие на палубе пушки четко виднелись на лазурно-голубом фоне воды.
– Памятник трусости наших морячков. Вместо того чтобы принять бой, они поспешили выброситься на берег и взорваться, - высокомерно заметил Романовский.
Выехав к берегу севернее Юдзянтуня, всадники направились к небольшому скалистому, на полверсты выдающемуся в море мысу, именуемому Промежуточной горкой. На нем виднелись стрелковые окопы, а дальше, маскируясь со стороны моря, - скорострельная пушка и несколько фанз. На ближайшей из них висел маленький флажок. Сюда Романовский и направил своего коня. Спешившись, офицеры вошли в дом, а Варя пошла навестить знакомых китайцев. При появлении начальника отряда из-за стола вскочило несколько человек.
Один из присутствующих, штабс-капитан Соловьев, отдал рапорт Романовскому.
– Прошу вас, господа, отправиться к своим частям, я обойду весь участок, обратился к ним Романовский.
Офицеры поспешили выйти из фанзы, за исключением Соловьева.
– Сейчас мы втроем - пардон, вчетвером, я упустил из виду мадемуазель Белую - направимся к деревне Шаньятоу. Побываем на горке, что к северу от нее. Там расположены окопы сборной роты штабс-капитана Соловьева.
– Придется немного обождать, пока приведут мою лошадь, - предупредил Соловьев.
– Мы тем временем пройдемся к ближайшим окопам.
В нескольких сотнях шагов по берегу виднелась скала высотою в тридцать сорок саженей, на вершине которой был устроен полукругом окоп, фронтом на север и запад. Отсюда открывался широкий вид на бухту и море, а также и на прибрежные холмы, занятые японцами.
Романовский, на ходу здороваясь со стрелками, прошел вдоль окопа и поднялся на бруствер. Звонарев и Соловьев последовали за ним. Звонарев осмотрелся. Скала, на которой они находились, вдаваясь в море, делила Голубиную бухту на две части: меньшую - северную, берег которой был занят японцами, и большую - южную, оставшуюся за русскими. На стороне японцев было заметно движение. В море плавало много парусных и весельных шлюпок. На берегу суетились рыбаки, вытаскивая сети. Им помогали небольшие группы японских солдат. Несколько ближе к русским японцы косили пожелтевший гаолян, тут же рядом паслись лошади.