Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
Делопроизводитель суда по списку стал проверять наличных свидетелей и подсудимых. Затем из задней комнаты вышел Костенко в сопровождении членов суда, артиллерийских капитанов Страшникова и Вамензона. Варя поморщилась-оба офицера были известны как жестокие формалисты и педанты. Началась процедура привода к присяге свидетелей.
Вечернее солнце заглянуло в окно и ярко осветило старика. Тот зажмурился и огодвинулся в тень. Варе вдруг показалось знакомым его лицо.
Началась судебная процедура. Микеладзе
– Откуда получил полковник Рейс сведения о наличии шпионской организации? – спросил Вениаминов.
– Из секретных источников, не подлежащих оглашению, – без запинки ответил Познанский.
Солнце продолжало освещать подсудимых, и старик все сильнее ерзал на месте, укрываясь в тени. Костенко изредка посматривал в его сторону.
Члены суда тихонько переговаривались между собой.
– Эта куколка совсем недурна, – шепнул Страшников на ухо Костенко, кивнув на Куинсан, – жаль будет вешать!
– Старый греховодник! Смотрите, жена узнает, пропишет вам ижицу, – отозвался генерал.
– И жидовочка хороша, только уж очень испугана, – вставил Вамензон, происходивший сам из крещенных евреев-кантонистов.
Внимание Костенко все больше привлекало упорное нежелание старика быть освещенным солнцем. Генерал даже засопел от раздражения. Варя не сводила глаз с Звонарева.
Перешли к допросу подсудимых. Прапорщик чуть дрожащим голосом дал подробные объяснения по всем пунктам. Затем наступила очередь Ривы. Она сбивчиво начала говорить, что ничего не знает и ни в чем не виновата.
– А ее отец часто бывал у вас? – спросил Азаров, указывая на нищего.
– Не особенно, ему подавали милостыню, кормили и отпускали с миром, ничего плохой о нем сказать не могу.
– Кто чаще всего посещал вашу квартиру?
– Моряки с различных судов.
– Не вели ли они разговоров на служебные темы?
О положении эскадры, распоряжениях начальства?
– Говорили о своих делах, я в них мало разбираюсь.
– Кто из сухопутных офицеров бывал у вас?
– Поручик Борейко, прапорщик Звонарев… кажется, больше никого.
– Звонарев у вас не ночевал? – в упор спросил Вамензон, краем глаза поглядывая на Белого.
Варя, Рива и прапорщик одновременно вспыхнули.
– Ни разу!
– Это верно? – обернулся к Звонареву Костенко.
– Подтверждаю своим честным словом, – твердо ответил прапорщик, краснея еще пуще.
На все обращенные к Куинсан вопросы она односложно отвечала:
– Моя не знай.
Наконец перешли к допросу старика. Он встал и усиленно закланялся, бормоча что-то невнятное себе под нос. Костенко старался припомнить, где он видел это лицо.
Внимательно смотрел на старика и генерал Белый.
В руке он держал фотографию. На ней был изображен Танака в полной парадной форме военного консула.
– Не могу припомнить,
– Сейчас мой садовник скажет дочери, что этот старик – старый генерал Танака. Я ему не поверил, а теперь и меня берет сомнение-вот фотография, – признался Белый.
Костенко, в свою очередь, стал разглядывать фотографию. Заметив это, арестованный отвернулся в сторону, как бы пряча лицо от падающих на него лучей солнца.
– Поверни-ка его мордой к свету, – приказал Костенко солдатам.
Те без церемонии повернули китайца. Костенко ясно увидел шрам на шее арестованного. Был этот шрам заметен и на фото.
На лице генерала появилось выражение величайшего изумления. Он даже привстал со стула и, пристально смотря на старика, заикаясь проговорил:
– Ва… ва… ваше превосходительство, неужели это вы?
Нищий сделал было непонимающее лицо.
– Он! Я тоже его узнала! – сорвалась с места Варя.
Старик мгновенно преобразился. Сразу выпрямившись, сн с приятнейшей улыбкой вежливо раскланялся с Костенко и Варей.
– Не буду отрицать, это я, – на чистейшем русском языке ответил он.
В комнате произошло движение. Белый вскочил со своего места и громко вскрикнул:
– Генерал Танака!
– Здравия желаю, ваше превосходительство, – приветствовал его японец.
Коявойные, разинув рты, следили за происходящим. Рива и Звонарев, позабыв о своих горестях, с изумлением смотрели на своего соселп по скамье подсудимых. Только Куинсан по-прежнему продолжала сидеть, безучастно смотря себе под ноги.
– Подать генералу кресло, – первым опомнился Костенко.
Двое жандармских унтер-офицеров со всех ног кинулись исполнять это распоряжение. Танака, поклонившись, уселся в него с чувством собственного достоинства.
– В подсудимом мною и генералом Белым опознан генерал-майор императорской японской армии барон Танака, бывший военный агент во Владивостоке. Прошу это занести в протокол, – торжественно заявил Костенко, когда общее волнение в зале несколько улеглось. – Вы подтверждаете это, ваше превосходительство? – обратился он к японцу.
– Вполне, ваше превосходительство. – И оба генерала церемонно раскланялись.
– Приступим в таком случае к продолжению судебного заседания.
– Не сочтете ли возможным, ваше превосходительство, сообщить суду, с какого времени вы, находитесь в Артуре? – задал вопрос Азаров.
– С начала военных действий.
– Чем вы изволили заниматься?
– Выполнял поручения его величества императора
Японии.
– В чем же они состояли?
– В оказании посильной помощи императорской японской армии.
– В какой форме она выразилась?
– К своему великому сожалению, я лишен возможное ги ответить на этот вопрос.