Портфолио мадам Смерти
Шрифт:
— «Нф» может быть «но», — ответила я, вновь перечитывая замысловатое послание.
— То есть «н» так и оставили как «н»? Непохоже.
— Наоборот, это логично, — принялась я спорить. — Чем переиначивать каждую букву, проще сделать это лишь с половиной, тогда все равно смысл исказится до неузнаваемости.
— Да, но есть шанс абсолютно запутаться, какие буквы переиначили, какие оставили как есть…
— Тоже верно, — сдалась я и загрустила.
— Ладно, спокойной ночи.
— Да уж, — усмехнулась я: спать осталось
Однако, несмотря на мою усмешку, мы обе действительно уснули.
Дверь сотрясалась от богатырского стука. Я вскочила с постели. Так, будильник звонил, но мы его синхронно продинамили, словно сговорились. Накинув халат, ринулась к двери. Открыла.
— Ну вы где там? — ополчились на меня парни. — Ты что, в таком виде на экскурсию собралась?
— Извините, мы проспали. Сейчас! Мы мигом!
Я захлопнула дверь и бросилась ко второй кровати.
— Любимова, вставай! Кончай дрыхнуть!
— Угу, — пробубнила та и отвернулась к стене.
— Любимова! Подъем! — грозно прорычала я и затрясла ненаглядную подружку за плечи.
— Ну-у…
— Я тебе дам ну! Нас уже ждут! На завтрак осталось пятнадцать минут! А через двадцать пять уходит автобус!
Катерина сморщилась и откинула одеяло.
— Мне нельзя быстро подниматься. У меня гемоглобин понижен. Когда я тут же вскакиваю, у меня начинает кружиться голова, и возникнет такое непонятное ощущение, точно там чего-то не хватает.
— Может, мозгов? — не удержалась я от шпильки, дабы привести Любимову в боевое состояние.
— Ах, так?!
Она тут же вскочила на ноги и кинула в меня подушкой.
Завтрак мы пропустили, на ходу впихнув в себя пару крекеров, зато на первый этаж спустились вполне сносного вида дамами. Катюха, как всегда, в мини, в сетчатых чулках и на каблуках. Я же в джинсах, водолазке, джинсовке и в кроссовках.
— Готовы? — встретили нас у лифта друзья. — Идите отмечаться к Галине Тимофеевне.
Логинов и Любимова слились в нежном поцелуе (это у них вместо приветствия), а Паша, заразившись этой фигней, взял меня за руку. Подойдя к женщине в свободном зеленом костюме с табличкой на груди, мы назвали фамилии, а Галина Тимофеевна их отметила галочкой.
— Так, из группы остались еще Иванова, Гайдученко и Сидоров. Где их носит? Почему постоянно опаздывают? — бушевала гид, протирая специальной салфеткой свои очки в неказистой роговой оправе, а мы покраснели, хотя «постоянно опаздывают» к нам нельзя было отнести, потому что по натуре мы были дисциплинированными девицами. Если Катька и любит опаздывать, то не более чем на шесть с половиной минут, но когда мы вместе, я этого не допускаю.
— Пока их нет, пойдемте сфоткаемся на крыльце! — предложила воодушевленная Лера, поглядывая на мать.
— Давай лучше здесь, на фоне ресепшен, — подскочила к ней полная девушка со светлыми
За стойкой ресепшен находились две обходи-тельные молодые женщины, владеющие как минимум тремя языками в совершенстве. Стены и сама стойка были отделаны бежевым пластиком под дерево. Высоко, ближе к потолку, висели одинаковые часы, четыре штуки, показывающие время разных поясов — Лондон, Москва, Токио, Нью-Йорк. Вокруг, вдоль стены, расположились пять прелестных диванчиков с кожаной обивкой.
— Нет, — сморщилась дочка гида, — давайте лучше на улице. Там светлее, и вообще красиво. А здесь че?
— Вы идите, а я здесь остальных подожду, — ответила Галина Тимофеевна.
— Нет, ну что за групповой снимок без воспитательницы? — сыронизировала дочка.
— Подожди тогда. Вон кто-то из лифта вышел, они вроде. Я их отмечу, и пойдем на улицу.
— А мы можем и сейчас пойти, — выдвинул предложение Женька, глядя на нас троих.
Тимофеевна услышала:
— Да, вы пока можете идти занимать места в автобусе. Он светло-зеленый такой, за углом стоит. Номер восемьсот семь.
— Хорошо, спасибо.
Мы четверо и те, кто тоже услышал (еще человек пять), вышли на улицу. Порог гостиницы был широким, имел две высокие ступени. Двери были зеркальными, рядом стояли кадки с зелеными кипарисами. Наверху большая вывеска с названием гостиницы. Мы спустились со ступеней и только направились к автобусу, держа курс на угол здания, как нас догнала девушка с черным каре.
— Погодите! Я так помню, вы хотели со мной поехать в Петергоф?
— Да, — неуверенно произнесла Катька. Затем, набравшись храбрости, сказала уже тверже: — Да, а что? У вас уже все готово?
— Да, но придется пропустить мамину экскурсию. Ой, простите, Галины Тимофеевны, — поправилась она, как будто мы не знали, кем она ей приходится. Почему-то это детское смущение бесповоротно расположило нас к молоденькой девушке. Неожиданно для себя я улыбнулась ей. — Альберт позвонил мне, сказал, что уже едет к нам. Я набрала, включая вас, одиннадцать человек. И плюс водитель. Так как вы лишаетесь той экскурсии взамен этой, то ничего доплачивать не нужно, это понятно?
Мы кивнули. Девушка в тот момент удивительно напоминала свою маму. Было ясно, если в выборе профессии она пойдет по стопам родительницы, то сделает успешную карьеру.
Жека спросил:
— А когда вернемся?
— Вечером. Поздно. Никто, надеюсь, не боится? — шутливым тоном поинтересовалась Валерия.
— Не-ет! — заверили храбрые Логинов и Любимова с самоуверенными ухмылками на лицах.
— Нет, — молвил Паша с таким выражением лица, словно его спрашивали, имеет ли он алиби на момент убийства Влада Листьева, и этот отрицательный ответ мог привести его прямиком в тюрьму.
Воцарилась тишина. Все посмотрели на меня. Как на самую трусиху, блин!