Портфолио мадам Смерти
Шрифт:
— Да не боюсь я, отстаньте!
Катька наклонилась к уху новоявленного молодого гида и доверчиво зашептала:
— Она у нас часто в обмороки падает. Но вы не волнуйтесь, все заботы о ней я беру на себя.
Я лишь зарычала, так как возразить было нечего.
Вдалеке показалась белая «Газель».
— О, это Альберт! — обрадовалась Лерка и стала собирать нас на крыльце гостиницы. — Мам, не уезжай! — крикнула она Галине Тимофеевне, уже собиравшейся сесть в светло-зеленый автобус, выехавший из-за угла. — Щелкни нас на мой фотик! Это моя первая группа!
Галина
— Не меня ли высматриваешь?
Я обернулась… и лишилась сознания.
Глава 3
— Я вас предупреждала, она у нас такая… — квохтал надо мной Катькин голос, приводя меня в чувство. Мне помогли подняться Логинов и все та же Любимова. Самойлов же смотрел куда-то за мою спину негодующим взглядом.
— Вы что, знакомы? — недовольно проворчал он.
— С кем? — не поняла я и обернулась.
Вот блин!.. Значит, не галлюцинация. Передо мной предстал давешний негр, который, несмотря на свои корни из племени тумбо-юмбо и непривычное для уха российского человека имя Абдулла-ибн-Саид-агы, превосходно говорил по-русски. И где научился? В институте имени Патриса Лумумбы?
Негр стоял во всей красе, гордо демонстрируя свой рост в двести тринадцать сантиметров и белоснежные зубы, которые, казалось, должны светиться в темноте, как спецодежда инспекторов ГИБДД.
— Простите, я до сих пор не знаю вашего имени, — обратился он ко мне. Я задумалась: или негр был глух и просто не расслышал слово «Кукарача», или он мало того что владел русским языком настолько чудесно, что говорил без акцента, так еще и не был умалишенным и сообразил, что насчет имени я пошутила. Наверно, вдумчивость всецело отразилась на моей мордашке, ибо темнокожий парень спросил с намеком на беспокойство: — Вы что, забыли? Свое имя?
— Подождите, я загляну в паспорт, чтобы не напутать, — огрызнулась я, проявляя чувство юмора.
— Но ведь не Кукарача?
— Нет, не Кукарача, как ни странно.
— Она Юля, — суровым тоном молвил Павел, сверля негра проницательными карими глазами. — А вы, собственно, сами кто? — И не дожидаясь ответа: — Чьих будете? Чьих, холоп, спрашиваю?!
Невзирая на дерзость русских, африканец мило улыбнулся.
— Да, тоже люблю этот советский фильм.
— А что, — удивилась я, — в Африке транслируют наши советские фильмы?
— Не знаю, вряд ли. — И продолжил как ни в чем не бывало: — Я коренной москвич, играю в баскетбольной команде. Здесь на экскурсии, так же, как и вы, только в другой группе. Ко мне в фойе обратилась вот эта милая девушка, — показал он на Леру, — с предложением поехать в Петергоф. Я никогда там не был, но очень бы хотел посмотреть. Говорят, красиво. А вы были?
— Нет еще.
— А вам какое дело? — одновременно со мной прокричал Самойлов, желая наброситься на гиганта и накостылять ему. Впрочем, это еще кто бы кому накостылял из них…
Не знаю, чем бы окончилась эта словесная перепалка,
— Иннокентий, — обратилась она к негру, — вы говорили, что вы вдвоем? Где же ваша пара?
— А вон он, — кивнул коренной москвич чуть в сторону. Там стоял… Ну ни фига себе! Я даже глаза протерла. Там стоял настоящий индеец. Он был пожилым, маленького роста, в седых волосах — перья, из одежды — только грязно-серое мешковатое пончо из непонятной ткани. На ногах — сандалии из шкуры убитого медведя. На щеках — две красные полосы, нанесенные неизвестной мне краской. Да что за компания собралась такая, а?
Подходя, престарелый индеец наклонился пе-ред нами, упершись ладонью в землю, затем молча, выпрямившись, прислонил ее ко лбу. Это что-то вроде приветствия у краснокожих? Хм, интересный обряд.
Лерина подруга закатилась от смеха и повалилась на асфальт, стуча по нему кулачками.
— Свет, перестань, это некрасиво, — сдерживая улыбку, сказала ей подруга. — Ну ладно, все, кто едет со мной, становитесь в два ряда на крыльце! Хочу, чтобы у меня был снимок на память о моей первой самостоятельно проведенной экскурсии, и обязательно на фоне гостиницы!
Мы разместились кто внизу, возле ступенек, а кто на крыльце, во втором ряду. Галина Тимофеевна только собралась нажать на кнопку, предупредив всех, что сейчас вылетит птичка, как тут из подъехавшей «Газели» вылетел мужчина лет сорока, одетый, несмотря на прохладу, в одну лишь футболку, и втиснулся во вторую шеренгу рядом с Катькой. Я же стояла с другого бока, возле Леры. Галина Тимофеевна нажала на кнопку и, передав дочке ее фотоаппарат, унеслась в светло-зеленый автобус, который тут же отчалил в путь.
— Итак, давайте знакомиться, — предложила Валерия. — Малинова Лера, ваш гид на сего-дняш-ний день.
— Светлана Барская, — представилась ее подруга, неодобрительно поглядывая на индейца и негра Кешу, которые вместе смотрелись ну очень колоритно. Мелкий пузатый индеец дышал баскетболисту в прямом смысле в пупок.
— Фалалей. Или просто Фаля.
— Фелициана. Или просто Феля.
Мы в свой черед тоже представились.
— Агата Никитична, — назвалась тетка лет шестидесяти, невысокая, полная, с уложенной вокруг головы косой. Я точно видела ее в Эрмитаже, значит, тоже из нашей группы. Стало быть, из пришельцев лишь вышеозвученные темнокожий и краснолицый. — Я была известной в свое время пианисткой, — затараторила мадам. — Исполняла Моцарта на сцене Большого театра! Мне завидовал сам…
— Это никому не интересно, — бесстыже перебила взрослую женщину малолетка Света и пристала к негру, не пряча злую усмешку: — Гораздо любопытнее узнать про господина из Южной Африки. Расскажи нам, пожалуйста, про себя.
— Я никогда не был в Южной Африке, — миролюбиво отозвался псевдо-Абдулла. — Я родился в Москве. Зовут меня Иннокентий.
— Негр Кеша — это что-то! Ха-ха! А фамилия, наверно, Черных? — продолжала глумиться девица, а Лера дернула ее за руку, мол, неприлично.
— Нет, Александров. Но, может быть, обойдемся без фамилий? Мне всего-то двадцать шесть.