Портрет кудесника в юности
Шрифт:
Иное дело старики, заставшие историческое событие, не покрытое ещё полипами идеологии, то есть во всей его мерзопакостной наготе. И рады бы забыть, да поди попробуй!
Поэтому нетрудно было предвидеть, что Ефрем сейчас злобно фыркнет и намылит Глебу холку за дремучее невежество. Вместо этого старый колдун недоумённо сдвинул космы бровей и поскрёб в собственном затылке.
— Да Бог его знает, — тоже вроде бы слегка смутившись, отозвался он. — Я ведь в календарь памятных дат лет десять уже не заглядывал… Да и телевизор мы с тобой, почитай, не смотрим…
— И что? — ошалело переспросил Портнягин. — За десять лет дата в календарях перепрыгнула?
Ответить кудеснику не дали: пришёл постоянный, порядком надоевший клиент и, по обыкновению, заныл, запричитал с порога.
— Что ж это за времена такие настали, Ефрем Поликарпыч! — сетовал он. — Ничему верить нельзя. Уже и приметы врут…
— Часто?
— Да то и дело!
— Ну, например?
— Все до единой!
— Да ладно тебе! — урезонил Ефрем. — А скажем, такая: кто себя плохо в детстве вёл, до пенсии не доживёт…
— Есть такая примета? — ужаснулся посетитель.
— Точно говорю! Кого из пенсионеров ни спроси — каждый золотым ребёнком был. А остальные, видать, повымерли. Так что ты конкретней, конкретней давай… Какие именно тебе приметы врут?
— Ну вот, например, плюёшь-плюёшь через левое плечо — и всё, видать, мимо да мимо…
— Стало быть, бес попался увёртливый, — объяснил колдун.
— Или вот позавчера, — обиженно продолжал гость, — зачесалась левая ладонь. К убыткам, значит. Я, как положено, чмок её — и под мышку…
— Та-ак… И что?
— Всё равно долг выколачивать пришли, — с убитым видом поведал клиент.
Кудесник задумался на миг.
— А вот, скажем, входишь ты в подъезд, — начал он издалека. — Тьма — кромешная. И вспоминаешь, что есть такая примета: щёлкнешь выключателем — свет зажжётся… Щёлкнул, а он, зараза, не зажигается! Почему? Очень просто — хулиганьё лампу кокнуло… А назавтра заходишь в тот же подъезд: щёлк — горит! В чём дело? Кто-то из жильцов новую лампочку ввернул…
Клиент слушал с напряжённым вниманием, кивая чуть ли не при каждом слове.
— Так вот, в астрале, мил человек, то же самое, — проникновенно и доходчиво втолковывал Ефрем. — Особенно в некромире. Столько хулиганья, прости Господи, что светлые силы лампочки вкручивать не успевают… образно говоря… Оберегом пользуешься?
— Н-нет…
— А! Тогда понятно… Ты ж против хулиганов этих всё равно что безоружный. Вот они и беспредельничают…
Тем временем свечерело окончательно, в комнатёнке заклубился полумрак, и Глеб Портнягин, подумав, включил верхнее освещение. От неожиданности посетитель вздрогнул.
— Не продадите амулетик? — жалобно спросил он.
— Какой тебе? — спросил колдун, с кряхтением поднимаясь с табурета.
Остановились на относительно дешёвом устройстве, представлявшем собой деревянный шлифованный кружок размером с блюдце и толщиной с большой палец. Выгравированные с обеих сторон магические знаки создавали поле, в котором проказливая негативная энергетика должна была чувствовать себя дискомфортно и вяло. Носить оберег полагалось на шейной цепи с крупными звеньями, тянувшей на добрых полкило (желательно, поверх одежды, поскольку спрятанный амулет теряет защитную силу).
— Так что там с две тыщи семнадцатым? — спросил Портнягин, еле дотерпев, когда певучая дверь закроется за отягощённым цепью посетителем. — Чем кончилось? Угадал ты тогда или как?
Держался он теперь непринуждённо, чтобы не сказать раскованно. Если уж учитель дату переворота запамятовал, то с ученика-то какой спрос!
— А это как посмотреть, — загадочно отозвался старый чародей. — Долгосрочные предсказания, доложу я тебе, штука умственная, невразумительная…
— А Нострадамус? — с ехидцей осведомился Глеб — и учитель с учеником ухмыльнулись.
К Нострадамусу оба относились юмористически.
— Взять того же Даниила Андреева, — снова становясь серьёзным, продолжал колдун. — Вот слились у него на небесах Украина с Россией в один, прости Господи, затомис…
— Во что слились?
— Ну, в град небесный… Стало быть, лет через тридцать они и на земле слиться были должны. Ан всё наоборот! Как так? Кто наврал? На небесах промахнулись или сам он… того-этого…
— Ну? — выжидающе глядя на Ефрема, сказал Портнягин.
— А никто не наврал, — с таинственным видом объявил тот. — Правильно напророчил Даниил…
— Как же правильно, если не сбылось? — возмутился Глеб. — А-а… — сообразил он спустя малое время. — Тоже, что ли, как с приметами? Опять тёмные силы в астрале нашкодили?
— Да если бы, — вздохнул колдун. — Тут видишь, Глебушка, какое дело… Ты-то, чай, думаешь, что физический мир — один. А их — до чёртовой матери! Учитель мой говаривал: на меже, Ефремка, живём, разными глазами разные миры видим… Возьми нарочно проверь! Сперва левый глаз зажмурь, потом — правый. Сам заметишь: и оттенки малость отличаются, и чёткость… Во-от… Причём так: смежные миры, считай, одинаковые. Почти. Ну а чем дальше от нас — тем больше разницы…
Глеб одурело потряс головой, не давая уму зайти за разум. Потом вдруг понял.
— Во-он ты о чём… — с облегчением протянул он. — Параллельные пространства, что ли?
Колдун насупился, но придраться было не к чему: «параллельные» — слово крепко обрусевшее, «пространства» — и вовсе исконное.
— Всё знает! — тем не менее подивился он, обращаясь к стеллажу с эзотерикой. — Только на горшок не просится… Говорю тебе: миры — они и есть миры! А уж параллельные они там, перпендикулярные — это кому как нравится.