Портрет покорителя
Шрифт:
– Но атаковать земной корабль впрямую способны только кретины! Все же давно и прекрасно осведомлены о последствиях подобного нападения! – опять включился в разговор Роберт. – Так или иначе, но кто-то их к этому хорошенько подтолкнул.
– Кретины или горячечные алкоголики, сумасшедшие или наркоманы – с этими тонкостями пусть разбирается ваша космическая полиция, – невозмутимо парировал Эмиль. – Хотя, ее представители сразу же официально заявили, что к Содружеству претензий по этому инциденту нет.
– Все это ужасно! – наконец вставила свое слово в разговор Доминика, до этого только слушавшая. – Все это жутко, жутко…
Жертвы.
Они еще немного посидели в кают-компании «Удачи», но просто приятная «закофейная» беседа «при свечах» уже как-то не клеилась, то и дело возвращаясь к теме ужасов пиратства. Поэтому для «развеивания» гнетущей серьезности гостей капитан, одним мановением ладони изменив размер и интерьер помещения, «развернул» несколько презабавных
Роберта, ещё выходя из флаера в переходнике, почувствовала некоторую детскую неуверенность и даже непонятную легкую тревожность: здесь, внутри автономного земного звездолета, пусть и находящегося на поверхности родной планеты, она ступала на чужую, неизведанную и совершенно непонятную территорию, нет, не враждебную, не гнетущую своей замкнутостью или ограничениями, а скорее наоборот, мягко но неодолимо засасывающую своей слишком уж приветливо-дружелюбной, обволакивающей обстановкой, элементы которой так быстро и радикально менялись прямо под твоей рукой или взглядом, что невольно посещала мысль о «бредовой» сущности происходящего. А еще, здесь она почему-то не могла расслабиться, ей все время казалось, что за ней наблюдают тысяча невидимых, но придирчивых и оценивающих глаз. Эмиль же, наверняка чутко чувствующий это ее состояние, или, может быть, даже заранее спланировавший наличие у нее именно таких ощущений, как и полагается абсолютному и непререкаемому владельцу всего этого «эфемерного рая» и одновременно его официальному представителю, вел себя с удвоенной хозяйской обходительностью и одновременно был как-то непривычно сдержан.
Когда Роберта предложила покинуть корабль вместе и отправиться теперь уже «прогуляться по свежему воздуху» на свой недавно приобретенный остров, Эмиль согласился с легкостью, как будто только и ждал подобного предложения, а вот Роберт неожиданно украдкой скроил недовольную мину. Тем не менее, они вместе уехали в намеченное «имение» и были там как раз к закату.
Остров был совсем небольшой и совершенно безлюдный: обслуга, снабжение и охрана строго роботизированы. Восточное побережье – скалистое и труднодоступное; западная сторона, почти плоская, покрыта буйной растительностью. Из жилых строений – только некрупная двухэтажная вилла с парадным входом в виде стилизованного портика, с открытыми мраморными площадками, балконами и бассейном на крыше, вся в объятиях пышной тропической флоры, да скромное бунгало прямо на пляже.
Море к ночи совсем успокоилось и было явно теплым, прозрачные волны мягко накатывались на девственно белый песок и тут же опять отступали. Первое Солнце, огромное, оранжевое и ласковое, уже «коснулось» края горизонта, густеющая лазурная даль была подернута удлиненными облаками лимонного оттенка. Флаер стремительно спикировал к поверхности и, быстро и плавно «проскользив», завис рядом с передовыми деревьями, почти касаясь песка.
– А тут здорово и натурально! – Эмиль призывно улыбнулся и задорно подмигнул Роберте, сидевшей с ним рядом. – А давай, сейчас же искупаемся в море!
– Но я без купальника… – Роберту явно смутило такое неожиданное и сумасбродное предложение. – И Роберт…
– Здесь никого нет. А Роберт подглядывать не будет. Правда, друг? – Эмиль обернулся к Роберту – А может и ты искупаешься?
– Нет, я не…
Роберт не успел договорить, а Эмиль уже выскочил из флаера, подхватил Роберту на руки и, смеясь, повлек к морю. У кромки воды он остановился, поставил женщину на ноги, и они стали лихорадочно раздеваться, раскидывая вещи куда попало. Уже совершенно обнаженные взялись за руки и побежали по мелководью, поднимая тучу брызг, а потом одновременно нырнули в ласковые волны…
«Веселятся чисто дети… Дорогая сестренка – светская львица и «действительная» супруга министра внутренних дел, каждый божий день в течение девятнадцати лет украдкой рыдающая от тоски по своему безбашенному любовнику-фантазеру «очень дальнего плавания» и этот, прости Господи, до одури благородный и одновременно настолько же распутный пришелец со страстным взглядом, альтруистическим складом и исследовательским уклоном, посланец сказочного реликтового государства – волшебного технократического рая без преступности, коррупции и корысти, населенного равными по правам, красивыми и душевно и телесно, и, может быть, даже без преувеличения по-настоящему бессмертными людьми. Кстати, Его Высочество Эмилио Алекси (да-да, оказывается самое настоящее Высочество, то есть обладатель высочайшего титула, на что есть вполне достоверная информация, подтвержденная официальными представителями суверенного государства Великое Герцогство, хотя сам «принц» в бытность на Лее своим происхождением ни разу даже мельком не похвастался) неожиданно явился в Федерацию Семи Солнц после длительного отсутствия, сразу «аккредитовался» как «советник посла Содружества по чрезвычайным ситуациям» и без промедления приступил к активным «поисковым» и «спасательным» действиям. Но, вот интересно, где же это он прохлаждался во время отсутствия в Федерации? Ведь он явно не из посольских «вахтовиков». Может быть: опала и «домашний» арест? Строгий запрет на появление в пределах Федерации Семи Солнц со всеми вытекающими? Или как там у них на Земле наказывают непослушных «принцев»? Только, похоже, никто его притеснять и не собирался – то ли сам после приключения в Великом Герцогстве решил сменить род деятельности на менее экстремальный, то ли просто «высшие силы» отозвали, посчитав, что здесь его присутствие более не требуется. А сейчас, когда опять «запахло жареным», он вернулся, да ещё и, судя по всему, со значительным повышением, хотя у этих землян иерархически всё так сильно запутано, что не поймешь, кто начальник, кто подчиненный. И что интересно, прилетел вообще без человеческой команды, но зато на новейшем и современнейшем даже по меркам его родной Земли звездолёте, и не преминул почти сразу же по прибытии на Лею заявиться с непринуждённым визитом к давнишним близким знакомым, то бишь, к нам, и даже удостоил приглашения на ознакомительную экскурсию по своему кораблю, хотя ранее не звал. И вот… этот титулованный «пацан» радостно фыркает и носится «дельфинчиком» вокруг спокойно плывущей на спине Роберты. А сестренка… сестренка, наконец, блаженна и счастлива, ведь она ждала все эти годы именно его, и он, наконец, пришёл! Только прилетел на Лею, и сразу явился… чтобы целоваться, обниматься, и всякое там «лав-стори». Но обольщаться этой беспечной непосредственностью не стоит, а стоит вдумчиво проанализировать, что именно «забыл» у нас этот не стареющий ни телом, ни душой любимец фортуны? – Роберт, наконец, вылез из флаера и направился медленным шагом в сторону виллы, больше не глядя на купающихся. Мысли в его голове продолжали циркулировать отнюдь не веселые: – …Да, долгожданный землянин, совсем не кстати ты сейчас явился, перебаламутишь ты наше спокойное болото! Устойчивое положение в высшем обществе, что ты такое? Власть требует денег, деньги означают власть. Расширить и упрочить бизнес, приумножить благосостояние семьи – задача не из самых легких. Дела резко пошли в гору после ратификации последнего контракта. Даже это райское место – сладкий плод, снятый совсем недавно именно с этого «ядовитого» древа…»
…Роберт проснулся, как из горящего дома выскочил: резко сел на кровати и несколько минут смотрел в одну точку, прерывисто дыша и глотая воздух пересохшим ртом. Всё-таки, он уже далеко не мальчик: перевалило за шестьдесят. С таким возрастом не поспоришь, хотя похоже, что посланцы Содружества этот спор давно выиграли…
Было раннее утро: солнце ещё толком не взошло, но мрак ночи уже рассеялся. Дал команду раздвинуть прозрачные двери на балкон. Приятый свежий ветерок ворвался в спальню, освежая взмокшие лоб и переносицу.
Прохлада и тишина, только иногда потренькивают ранние птицы в кронах. Столичные, никогда не спящие мегаполисы далеко, панорама глади моря пустынна до самого горизонта… Покой, умиротворение, естественная красота… Роберт накинул халат, вышел на балкон и закурил.
Землянин, оказывается, тоже уже покинул спальню, и «с утречка, пораньше» преспокойно занимался гимнастикой прямо на широкой мраморной площадке. Роберт некоторое время наблюдал за тем, с какой запредельной быстротой и завораживающей пластикой тот выполняет сложнейшие «боевые» упражнения.
"Каким ты был два десятка лет назад, таким ты и остался: такой же сильный, выносливый и молодой Казанова. Всю эту ночь вы с Робертой так рьяно «кувыркались», что мне даже в другом конце дома было не по себе: хоть снотворное пей, хоть успокоительное! Вообще-то интересная картинка вырисовывается: двадцать лет назад тебе было за шестьдесят (если верить досье), выглядел ты на тридцать, сестренке тоже было немножко за тридцать, и уже тогда ты понравился ей просто до поросячьего визга, она даже курить ради тебя бросила, потому что, видите ли, «я же чувствую, что милому посланцу табачное амбре не нравится». До «близкого» знакомства с Робертой у тебя было ещё несколько довольно устойчивых «знакомств» с «местными» дамами из высшего света (ты даже не особо «шифровался»), а под конец за тобой стала тенью таскаться эта землянка, которая по твоим же словам приходится тебе «подружкой юности и почти родной сестренкой». В Великом Герцогстве ты «по долгу службы» «замутил» с самой Великой Герцогиней, да так круто, что Её Величество, доведенная до жуткого нервного срыва, собственноручно пыталась тебя пристрелить, но, опять же (то ли просто на твое счастье, то ли ты всё-таки как-то повлиял на её сознание), сделать этого не смогла. Что ты вытворял «дома», нам никто не доложит. Сейчас же, получается, тебе уже за восемьдесят, но выглядишь опять же на тридцать, и ведешь себя так, как будто тебе тридцать, и сестра от тебя по-прежнему в восторге… Нет, просто восторг – не совсем корректное определение для сумасшествия, в котором она пребывает. Полнейшая любовная эйфория – так будет правильнее охарактеризовать её теперешнее состояние по отношению к тебе, и все эти годы твоего отсутствия – всего лишь неспешный разбег к тому, о чем ни я, ни Роберта ещё не знаем, но что должно произойти с нами в ближайшем будущем. Ведь ты не приходишь просто так…" – Тут он вдруг заметил, что землянин, закончивший комплекс активных упражнений, теперь стоит прямо под балконом практически навытяжку, только руки сложены на груди «по-хозяйски», и смотрит прямо на него. Губы посланца что-то прошептали… Провал в сознании…