Портрет смерти. Холст, кровь
Шрифт:
Я обо всем рассказал.
– Странно, – очень эротично повела плечами Изабелла. – Этот дом, не спорю, с определенным приветом. Странности Гуго, знаете ли. Внизу имеется операторская, где по компьютеру задаются функции – световые реле, датчики дверей, вращение скульптур… – Изабелла неприязненно покосилась на «каплю». – Задается программа, и можно неделями не подходить к компьютеру. Обычно Гуго этим и занимался… Да, некоторые перегородки в доме легко удаляются, перекрываются жалюзи в плане безопасности, но я не знакома с конкретными операциями.
– Может, Марио балуется? – предположил
– Марио с гувернанткой Габриэллой, – Изабелла прищурилась, словно ее осенило. – Впрочем… я поговорю с Кармен. Может, она что-то знает.
Компаньонка и лучшая приятельница Изабеллы… Признаться, о данном персонаже я забыл. Игривая особа. Балуется со светом в галерее, с перегородками. Вместо того, чтобы идти сигары скручивать на табачную фабрику…
– А вас этот случай сильно задел? – игриво посмотрела на меня Изабелла.
– Не сильно, – признался я. – Но задел мою коллегу.
– Не может быть, – она шутливо ахнула, смерила меня взглядом, задержавшись на плечевых выпуклостях, рельефом которых я никогда не стыдился. Намек был тоньше некуда. Грудь совершила непроизвольный вздох, рванувшись из оков платья…
Но я не испытывал пока ностальгии по качественному женскому телу.
Вернувшись в комнату, я обнаружил, что перегородка на место не вернулась, зато пропала Варвара. Я перебрался в «условно» смежное помещение, заглянул в санузел, под кровать, прошелся по шкафам. Варвара пропала вместе с одеждой. Оставила сережки на кроватной тумбочке, которые сняла перед мытьем в душе, и запах на подушке. Я сгреб блестящие украшения, сунул их в карман для пущей безопасности – с этим домом нужно держать ухо востро. Сел и задумался.
Колебание воздуха вывело меня из прострации. Я обернулся и чуть не подпрыгнул: наши с Варварой комнаты вновь разделяла стена! Я недоверчиво ее пощупал. Гладкий пластик.
Хорошо, что ключ от моей комнаты лежал в кармане, а дверь Варвариных «апартаментов» легко открывалась изнутри. Я заперся, побежал наверх, точно зная, чем займусь в ближайшее время.
Попадание было точным. В холле царила тишина, но во владениях Эльвиры было весело. Взбешенная Варвара стащила с Эльвиры сорочку, доволокла ее до сверкающей джакузи и пыталась перевалить через борт. Эльвира тихо постанывала, открывала и закрывала мутные глаза. Демонстрация обнаженного тела повлекла естественную реакцию: я встал столбом.
– Не запылился… – отдуваясь, проворчала Варвара. – Бабы голой никогда не видел? Помоги.
– Ну, уж нет, – отказался я, – давай сама. Но не забывай, что эта знойная прелестница обещала нам еще девяносто тысяч веселых европейских денег.
Эльвира растеклась по стенкам ванны в позе абсолютно неприемлемой. Я отвернулся.
– Справляйся сама, коллега. А я в комнате подожду. Не забудь про слово «деликатность». И не пытай ее холодной водой – это вредно для здоровья.
Когда я выходил из ванной, она на полную врубила воду, радостно засмеялась.
– Какой мой любимый праздник в России, догадайся, Раевский?
– Не знаю, – пожал я плечами. – День защиты животных?
– Не-е. Горячую воду дали…
Я сидел,
– Ты была деликатна? – спросил я.
– Как никогда, – рявкнула Варвара, усадила Эльвиру в соседнее кресло, отобрала у меня рюмку, которую я предвкушал опрокинуть, и опрокинула в себя. Плеснула в опустевшую емкость из бутылки, разлив половину мне на колени, поднесла ко рту клюющей носом Эльвиры. В глазах ценительницы излишеств появилось что-то осмысленное. Она вцепилась в рюмку, вылакала. Заплакала горькими слезами. Варвара молитвенно вознесла глаза к потолку, плюхнулась на кушетку и принялась себя успокаивать.
– Господи, что это было? – бормотала Эльвира. Такое ощущение, что у нее во рту выросли коросты, за которые цеплялся язык.
– Небо обрушилось, – фыркнула Варвара.
Эльвиру трясло крупной дрожью, стучали зубы, она шарила безумными глазами по пространству, не узнавая ни его, ни нас. Пришлось набраться терпения.
– Выпить… дайте.
– Выпили уже.
Эльвира вздрогнула и перестала трястись.
– Вы помните нас? – спросил я.
– Помню, конечно, – она вздохнула. Алкоголь разлился по крови, наступило временное облегчение. – Скажите… Гуго не нашелся?
– Нет. Признайтесь, Эльвира, все, что вы наговорили, остается в силе?
– Конечно… Простите, я тут немного… в общем…
– Захлопоталась. Домашние дела, понимаем, – буркнула Варвара. Я посмотрел на нее с укором.
– Мы не знали, Эльвира, что вы принимаете наркотики.
– Я тоже… не знала. Мне казалось, я только пью…
Я удивленно посмотрел на Варвару. Та сделала скептическую мину.
Постепенно мы разговорили женщину. Воздушный перелет состоялся успешно. Завалилась в дом глубокой ночью, разругалась с Изабеллой (а ведь Изабелла ничего об этом не говорила), у которой опять околачивался начальник местной полиции Рикардо Конферо – неприятный, скользкий тип. Заперлась в апартаментах, имея там все «необходимое» для автономного проживания.
– Вы потребляли раньше наркотики?
Глаза Эльвиры забегали. Можно считать, она уже ответила на мой вопрос. Залепетала, что случались срывы, но все это в прошлом, она понятия не имеет, откуда в этой комнате кокаин. Она запирала дверь – совершенно точно. Однако, если дверь была заперта, то как сюда попали детективы из России?..
Я не мог избавиться от мысли, что от нас в этом доме уже ничего не зависит. Мы собрались уходить, но тут она выпрыгнула из кресла, принялась умолять простить ее за глупое поведение, просила не уезжать – ведь ей так страшно в этом доме без Гуго. Уверяла, что завтра же пойдет и снимет со счета еще десять тысяч. Мы взяли с нее слово (а Варвара уныло предложила взять расписку), что пить она не будет и к ужину явится цветущая и трезвая – если нас не разведут, конечно, с ужином…