Портрет в коричневых тонах

Альенде Исабель

Лаки вошёл в комнату, чтобы получить благословление отца, и тут же удалился, сотрясаемый всхлипываниями. «Ни Лай-Минг, ни ты не должны волноваться, Элиза, потому что я ни в коем случае вас не покину; напротив, всегда буду рядом, чтобы защищать обеих, поэтому и впредь ни с одной из вас ничего плохого не случится», - прошептал Тао Чьен. Она взяла на руки и подняла внучку, приблизив ту к деду,

чтобы они смогли проститься друг с другом. Девочка, увидев это опухшее лицо, отстранилась, поначалу испугавшись, однако всё же запомнила зрачки, смотревшие на неё с известной и всегдашней преданной любовью, и только после этого заново узнала деда. Она вцепилась в плечи столь дорогого сердцу человека и, в то время как целовала и в отчаянии звала, замочила его горячими слезами, и плакала, пока её не отдалили буквально в мгновение, а затем вывели наружу, где та и угомонилась лишь на груди своего дяди Лаки. Элиза Соммерс вернулась в комнату, где была так счастлива со своим мужем, и нежно закрыла за собой дверь.

– Я сделала, что и должна была сделать, Лай-Минг. Я тотчас легла рядом с Тао и долго-долго его целовала. Его последнее дыхание так и осталось со мной…

ЭПИЛОГ

Если бы не моя бабушка Элиза, которая специально приехала издалека, чтобы пролить свет на затенённые углы моего прошлого, и если бы не это множество фотографий, успевшее скопиться у меня дома, каким образом я смогла бы рассказать эту историю?

Тогда мне просто пришлось бы выдумать её, опираясь исключительно на воображение и не принимая во внимание ускользающие нити различных, но всё же чужих жизней и какие-то иллюзорные воспоминания. Память – это сплошной вымысел. Мы отбираем только самое яркое и самое тёмное, неосознанно обходя то, что приводит нас в смущение, и таким способом вышиваем пространный гобелен наших собственных жизней. Прибегая к фотографии и письменной речи, я отчаянно пытаюсь превзойти мимолётное состояние своего существования, поймать определённые моменты до того как они рассеются и прояснить смущение, что окутывает пеленой моё прошлое. Каждое мгновение исчезает; не успеешь и оглянуться, как оно уже становится прошлым, наша реальность, преходящая и меняющаяся, она – сплошная печаль. С помощью фотографий и страниц настоящей книги я не даю умирать воспоминаниям; ведь они для меня ключ к ускользающей реальности. Хотя, несомненно, отражая правду, они доказывают собой, что конкретные события жизни имели место, и все эти герои, так или иначе, оставили след в моей судьбе. Благодаря снимкам я могу воскресить в памяти свою мать, умершую, как только я родилась, моих закалённых жизнью бабушек и мудрого деда китайца. А ещё своего отца и остальных, каждого в отдельности, однако ж, объединённых между собой семейными связями, всех этих людей, в жилах которых течёт смешанная и горячая кровь. Я пишу лишь для того, чтобы приоткрыть давнишние тайны моего детства, охарактеризовать свою личность и создать собственную легенду. Ведь в конце жизненного пути, единственное, что остаётся у нас в избытке, это сплетённые нами же в течение лет воспоминания.

Каждый выбирает свой стиль, чтобы рассказать собственную историю жизни. Так вот, здесь я бы хотела предпочесть долговременную чёткость оттиска на платине, хотя, пожалуй, ни единый момент в моей судьбе не обладает этим блестящим качеством. Я живу, окружённая расплывчатыми оттенками, завуалированными тайнами и различного рода неопределённостями; к стилю, которым я бы хотела рассказать о своей жизни, пожалуй, больше всего подходит тот, что называется портрет в сепии…

КОНЕЦ

Desde el septiembre de 2014 a~no hasta el agosto de 2016 a~no con las pausas necesarias.

La redacci'on ten'ia lugar al oto~no 2016 a~no.

СОДЕРЖАНИЕ:

Первая часть (1862-1880)………………………………………………………………………………1

Вторая часть (1880-1896)…………………………………………………………………………….58

Третья часть (1896-1910)……………………………………………………………………………130

Эпилог………………………………………………………………………………………………….198