Портреты
Шрифт:
В гостинице «Ливерпуль», что была в Столешниковом переулке Раузер жил в одном номере с ленинградцем Перфильевым. Приехал на турнир председатель шахматной секции Ленинграда Берман, и все участники из города на Неве собрались у Перфильева. Нашли одиночный номер для Раузера и попросили его переехать, чтобы уступить место Берману… Раузер отказался наотрез: «Я к комнате привык, если перееду – это может отразиться на моей игре»…
Мне это понравилось, и посмотрел я на молодого киевлянина с уважением. Но хитрый Модель решил проверить психологию юнца: «Если Вы не переедете, то переедет Перфильев, с Вами поселится Берман, а он так храпит по ночам»…
Раузер сразу согласился переехать!
На турнире он играл
Два года спустя на чемпионате Союза в Одессе он был неузнаваем. В последнем туре четвертьфинала он черными разгромил самого Рюмина, попал в полуфинал, где и завоевал звание мастера. Прошло еще два года, и вновь на очередном чемпионате мы встретились в Москве. На финише соревнования он уверенно вновь выиграл у Рюмина, после чего уже я завоевал звание чемпиона СССР.
Игра Всеволода Альфредовича была неровной. Иногда настроение у него менялось на протяжении одной партии. До определенного момента он вел борьбу с исключительной силой, и вдруг давал себя взять голыми руками. Был бескомпромиссен – если считал, что у него лучше, то пренебрегал ничейным исходом. Так, в 1939 году в Ленинграде в нашей известной партии он уклонился от ничьей и был наказан…
Его дебютные изыскания были поразительной глубины. Правда, он был убежден, что 1. e2-e4 ведет к выигрышу… Но его системы в испанской, сицилианской и других началах выдержали испытание временем.
К сожалению, его чудаковатость переросла в болезнь, и перед войной его шахматная сила пошла на убыль. Погиб бедный Раузер во время блокады Ленинграда.
Дебютные исследования Всеволода Альфредовича (и не только дебютные – были у него и блестящие анализы в эндшпиле), связанные с планами игры в миттельшпиле, дают все основания причислить В. Раузера к когорте мастеров-основателей Советской школы определившей развитие шахматной мысли на многие годы.
Николай ГРИГОРЬЕВ
Предисловие к книге
Мастер Н.Д. Григорьев принадлежал к тем дореволюционным русским интеллигентам, которые понесли свои знания, творчество в народ, помогая великой культурной революции в нашей стране. В рядах русской интеллигенции находилась сравнительно небольшая группа шахматистов, передававшая опыт русской чигоринской школы молодому поколению советских шахматистов.
Григорьев принимал активное участие в организационной шахматной работе; достаточно указать, что он был неизменным председателем турнирных комитетов (по принятой ныне терминологии – главным судьей) во всех трех московских международных турнирах (1925, 1935 и 1936); он был неутомимым пропагандистом шахматного искусства. Можно напомнить его длительные поездки по нашей Родине, в том числе и на Дальний Восток. Он был талантливым мастером и опытным турнирным бойцом.
Все же не эти качества отличали Григорьева от других наших шахматистов – у нас были и есть активные общественники, пропагандисты и талантливые представители практического шахматного искусства. Следует особо подчеркнуть, что Григорьев был большим мастером в области анализа концов. Здесь было мало равных ему.
Его аналитическое дарование являлось исключительным, и результатами своих анализов он всегда делился в многочисленных лекциях. Читал он лекции в своеобразной, сдержанной, неторопливой манере. Постепенно он углублялся в анализ, и слушатели видели красоту, логичность и остроумие его точных аналитических изысканий!
Разумеется, таких результатов Григорьев добивался весьма упорным трудом; зато с каким явным удовлетворением он спешил продемонстрировать друзьям итоги своей работы, изредка заглядывая при этом в маленькие листки, исписанные бисерным почерком.
В области анализа окончаний он добился поразительных результатов, и его имя будет сохранено в истории эндшпиля наравне с именами Филидора, Троицкого и др.
Собрание воедино аналитических работ Григорьева, частично ранее уже опубликованных в различных периодических и непериодических изданиях, несомненно, будет способствовать дальнейшему развитию теории эндшпиля, даст толчок новым работам советских шахматных исследователей. Можно не сомневаться также, что и более широкие массы наших читателей, изучая анализы, собранные в книге Николая Дмитриевича, получат немалую пользу в деле повышения своей квалификации и высоко оценят остроумие и глубину работ Н.Д. Григорьева.
1.Kg6 c2 2.Kg7 c1Q 3.f8Q+ К:e6 4.Qf7+ Ke5 5.Qf6+ Ke4 (или 5…Kd5 6.Qf5+ и 7.Qc8+ и выигрывают) 6.Qe6+ Kf4 7.Qh6+.
Григорий ГОЛЬДБЕРГ
Друг Гриша
Познакомились мы полвека назад у моих родственников на Петроградской стороне в Ленинграде (он, конечно, знал меня раньше – в ту пору я был уже шахматист известный). Ему тогда стукнуло 18, мне – лишь 15. Гриша Гольдберг был высоким, стройным и длинноногим. Глаза его как бы высверливали собеседника, лицо – мужественное, а волосы – разного цвета. «Прихожу в парикмахерскую подстричься, – улыбаясь, рассказывал Гриша, – а мастер говорит, что не мешало бы и подкраситься…»
Учился он в Институте народного хозяйства. Шахматистов там было немало; ходил Гриша в клуб совторгслужащих.
В середине 20-х годов был завезен с Запада настольный теннис (пинг-понг); Гриша имел первый разряд. Мы с приятелями специально ходили (задолго до сеанса) в кинотеатр «Рот-фронт», что на Садовой. В фойе театра были расставлены столы и проходили турниры по пинг-понгу, где Гриша сражался, и не без успеха.
В конце 1929 года в Одессе проходил очередной чемпионат СССР – второй в моей шахматной жизни. Одновременно состоялись командные соревнования, где на третьей доске за Пролетстуд играл Гольдберг. После тура Гриша становился вожаком шахматной молодежи, и под его руководством шли мы ужинать. «Одиннадцать бифштексов и один разврат с луком (в меню, конечно, был ростбрат!)», – громогласно заказывал он официанту, сохраняя серьезное выражение лица. Жизнерадостности его не было границ!
Шахматную его силу я почувствовал в партии на чемпионате Ленинграда в 1932 году. Гольдберг дебют и середину игры разыгрывал своеобразно; в теории он не был силен, но плохих ходов не делал. Я чувствовал, что мой партнер нарушает общепринятые каноны играет «неправильно», но как бороться с этой манерой ведения шахматного боя – не знал! Отложили мы партию в объективно проигранной для меня позиции…
Бессонная ночь, утром показываю варианты Моделю; он предсказывает поражение, но я не унываю – уж очень глубоко все проанализировано. В анализе Гриша явно был тогда слабее, и в итоге – ничья!