Порванная струна
Шрифт:
– Я заслужил это право! – воскликнул похититель патетически. – Я его оплатил своей преданностью, постоянством. Я следил за твоей работой, за твоими выступлениями. Я, только я, по-настоящему понимал твою музыку…
– Знакомые интонации! – проговорила Соня, с новым интересом уставившись на него. – Так это ты постоянно звонил мне по телефону и произносил получасовые монологи о том, что ты, и только ты, по-настоящему понимаешь мое искусство?
– Конечно, я! – с гордостью подтвердил Юрий. – И это действительно так!
– Так это ты, – продолжила Соня, не обратив внимания на его реплику, – это ты постоянно преследовал меня, ходил в темноте по пятам, подкарауливал в темном подъезде?
–
– Да-да, насчет сумасшедших это ты очень верно подметил, – вставила Соня с иронией.
Юрий мгновенно отреагировал на эту иронию, вспыхнул и снова выкрикнул высоким истеричным голосом:
– Не смей называть меня сумасшедшим! Я нормальнее многих! А ты… я так много сделал для тебя!
– Господи! Ну что ты такое для меня сделал? – спросила Соня усталым, измученным голосом.
– Я не хотел говорить тебе об этом. – Голос Юрия стал тише, но по-прежнему прерывался от плохо сдерживаемого волнения. – Я не хотел говорить… я хотел, чтобы ты не знала об этом. Ведь настоящие добрые дела должны делаться тайно, без расчета на благодарность, только тогда они имеют цену. Но раз ты так относишься ко мне, раз ты называешь меня… сумасшедшим, я скажу, на что я пошел ради твоей славы. – Голос его стал еще тише, но в нем появились торжественность и гордость. – Я расчистил для тебя дорогу к победе на конкурсе. Теперь первое место тебе обеспечено.
– Что?! – изумленно воскликнула Соня. – Какой конкурс? Какая победа? Я тебя не понимаю!
– Прекрасно понимаешь, – усмехнулся Юрий. – Я говорю о конкурсе имени Вивальди. Ведь ты собиралась в нем участвовать?
– Ну собиралась, – недоуменно ответила Соня. – И что, ты считаешь, что, запугивая и нервируя меня, ты увеличил мои шансы на успех? Или ты увеличил мои шансы, связав руки? Ты знаешь, как я должна беречь свои руки?
– Не в этом дело. – Юрий отмахнулся от ее слов как от назойливой мухи. – Я узнал, что, кроме тебя, главными претендентками на победу в конкурсе были Марианна Ковалева и Анна Гордиенко. Были.
Соня некоторое время смотрела на него, широко открыв глаза, пытаясь осознать смысл сказанного. И наконец до нее дошло.
– Были? – повторила она как эхо. – Девочки умерли… то есть Аня умерла, а Марианну убили… Так это ты?
Юрий смотрел на нее, смущенно и гордо улыбаясь, и ничего не отвечал. Да ей и не нужен был ответ – он был ясен без всяких слов.
– Ты… ты не просто сумасшедший! – выпалила Соня. – Ты настоящее чудовище!
– Вот как? – неожиданно тихо, подчеркнуто сухим тоном произнес Юрий. – Я кажусь тебе чудовищем? А ведь все, что я делал, я делал только ради тебя! Я хотел, чтобы все увидели то, что вижу я… точнее, то, что я видел раньше. Твою исключительность, твою… единственность. А ведь сейчас для того чтобы выдвинуться, мало таланта и трудолюбия, сейчас становятся знаменитыми те, у кого есть богатый спонсор, те, в кого вкладывают деньги, кого раскручивают… У меня денег нет, но я решил помочь тебе теми средствами, которыми мог. Вот, я прочитал эту статью. – Юрий достал из-за конторки сложенный газетный лист и показал его Соне. – Здесь писали, что три основные претендентки на первое место в конкурсе имени Вивальди – это ты, Марианна Ковалева и Анна Гордиенко. Я навел справки и выяснил, что у Марианны есть богатый покровитель… Значит, шансы на победу у вас неравны, ее спонсор использует свои деньги и влияние, нажмет где нужно и добьется приза для своей протеже. А ведь первое место на конкурсе – это контракт с престижным оркестром, это заграничное турне, известность, деньги… Я понял, что должен тебе помочь.
– Боже мой! – воскликнула Соня. – Ты зарезал беззащитную девушку!
– Я должен был это сделать, – угрюмо повторил Юрий, – я ждал ее вечером в подъезде…
– А лампочку ты вывернул или разбил?
– Вывернул, – невозмутимо ответил Юрий. – Если ее разбить, осколки будут хрустеть под ногами и выдадут мое присутствие…
– Когда ты прятался в моем подъезде, ты тоже вывернул лампочку? – упавшим голосом спросила Соня.
– Я не хотел, чтобы ты меня увидела… Неужели ты думаешь, что я собирался и тебя…
– А что я должна думать? Ты не представляешь, как мне было страшно!
– Я только хотел убедиться, что с тобой все в порядке… И потом, я плохо помню тот вечер.
– А тот, когда ты убил Марианну, ты хорошо помнишь?
– Хорошо. – Юрий, кажется, не почувствовал сарказма в ее голосе. – Я помню каждую секунду. Марианна вошла в подъезд, чертыхнулась, увидев, что там нет света, и двинулась к лифту. Я долго ждал ее, глаза немного привыкли к темноте; и потом, на ней была светлая шуба… я подошел к ней, стараясь не шуметь… она стояла возле лифта, нажала кнопку… я ударил один раз, очень сильно, и понял, что удар достиг цели… Она только коротко вскрикнула и упала как подкошенная… Я не стал проверять пульс…
– Боялся испачкаться кровью или просто не хотел дотрагиваться до убитого тобой человека?
– Не знаю… – отстраненно протянул Юрий. – Этого я не помню. Кажется, я просто был уверен, что она умерла, уверен, и все…
– И жалость не шевельнулась в твоем сердце?
– Что тебе нужно?! – закричал Юрий. – Ведь я это делал ради тебя!
– А тебе не приходило в голову, – тихо спросила Соня, – что мне не нужна победа такой ценой?
– Ты не узнала бы об этом. А потом – людей не останавливает то, что они получают призы и победы за деньги своих спонсоров? По-моему, это нисколько не лучше…
– Но у Ани Гордиенко не было никакого спонсора! Зачем ты убил ее? И как убил? Ведь я слышала, что Аня умерла своей смертью!
– После смерти Марианны я подумал, что начатое дело нужно довести до конца. То есть если я избавил тебя от одной соперницы, то должен избавить и от второй. Но на этот раз нельзя было действовать по-прежнему. Ведь если бы вторая участница конкурса была убита, эти два убийства обязательно связали бы между собой, подумали бы, кому это выгодно, и могли обратить внимание на тебя… А этого я никак не мог допустить.
– Вот спасибо-то! – из последних сил сыронизировала Соня. – Уж извини, книксен никак не могу изобразить, поскольку связана.
– Поэтому, – продолжал Юрий, оставив без внимания Сонин выпад, – я должен был обставить все так, как будто Анна умерла естественной смертью. К счастью, одна моя знакомая, назойливая старая тетка, вечно доводившая меня своей заботой, работала в лаборатории инсектицидов какого-то гнилого института, то есть постоянно имела дело с ядами. Я, конечно, не мог ей сказать: «Тетя Маша, принесите мне с работы яду, хочу одну девушку отравить». Начал ныть, что хочу устроиться на работу в приличное место, покрутиться среди интеллигентных людей… Ну она уж так была рада! Она только и мечтала пристроить меня в свой гадюшник – и под присмотром, и делом занят приличным… по ее мнению. Там я, конечно, не долго проработал – выяснил аккуратно, какой яд подходит для моих целей, припрятал одну ампулу, а все остальные разбил, чтобы эти ученые козлы не стали пересчитывать и выяснять, куда что делось. Ну, меня оттуда, конечно, выгнали в шею. А мне того и надо… И тете Маше за меня досталось. – Юрий ухмыльнулся.