Порывая с прошлым
Шрифт:
Последний поворот — и впереди видна роща финиковых пальм. Сквозь кроны проглядывает белый купол гробницы. Едва успеваем остановиться, как толпа нищих, в основном калек, мужчин и женщин, старых, молодых и детишек устремляется к нам. Одни начинают протирать машину, другие просят милостыню. Становится не по себе, когда видишь лес протянутых рук, изъеденные трахомой глаза, струпья на лицах.
Вдруг нищие, словно по команде, расступаются. Появляется босоногий старик. На плечи наброшено заношенное армейское одеяло. Рыжая борода, рыжие волосы. Это смотритель крокодильчатника.
— Пойдемте, я покажу
Старик берет плетеную сумку. В ней куски мяса. Сам крокодильчатник — это пруд, обнесенный невысокой каменной оградой. За ним в ярко-зеленой пахнущей гнилью воде застыли крокодилы. Одни погрузились в воду, выставив на сушу лишь морды, другие выползли и греются на камнях. Старик перелезает через ограду, спускается вниз и начинает расталкивать животных, ходит по спинам, наступает на хвосты. Жирные, ленивые крокодилы не обращают на него никакого внимания, даже не шелохнутся.
Старик присаживается на корточки. В руках у него две палки. На одну нанизан кусок мяса. Другой он раскрывает пасть хищника и глубоко в горло заталкивает мясо. Это он проделывает с каждым крокодилом. Потом он поднимается наверх, рассказывает:
— Раньше я кормил их прямо из рук. Но однажды один крокодил взбунтовался и чуть не откусил мне кисть. Смотрите, какие шрамы!
Вся рука от плеча до кисти в продольных шрамах.
— Привык я к ним, — продолжает старик. — Около тридцати лет за ними ухаживаю, тем и живу. Крокодилы святые, приносят удачу тому, кто посетил эти места и пожертвовал на их питание.
В Западном Пакистане крокодилы не водятся. Сюда они были завезены лет сто тому назад английскими офицерами, чтобы немного развлечься. Но старик на ломаном английском языке рассказывает историю о появлении крокодилов, созданную последователями синдского святого. Это одно из чудес Манго Пира Баба, говорит он. Почувствовав однажды, что Аллах заберет его к себе, мудрец бросил несколько блох в небольшую дождевую лужу. Свершилось чудо: неожиданно возник пруд, а в нем — крокодилы, которые принесли счастье и процветание этим местам. Раньше кругом была одна пустыня. А сейчас, видите, вон там, за деревьями, бьют святые источники. Они излечивают людей от проказы и многих других болезней. Не верите — сходите туда, сами убедитесь. С вас еще пять рупий за рассказ, сэр!
На дороге нас встречает другой старик. Он ничем не отличается от смотрителя крокодилов. На шее болтается кожаный мешок.
— Две рупии вперед, а то я могу забыть, — говорит старик, поглаживая крашенную хной бороду. — Вы увидите одно из чудес Пира Манго.
Он подводит нас к цементному колодцу, спускает вниз на веревке медное ведро. Вскоре оно показывается полное пузыристой воды. Она отдает сероводородом. Обыкновенная минеральная вода. Старик пьет ее с наслаждением, к ведру тянутся ребятишки, прибежавшие из соседней деревни, калеки с язвами, покрывающими их лица и руки.
Неподалеку большой бассейн, разделенный на два отсека каменной изгородью. Один — для мусульман, другой — для «неверных». В обоих, зайдя по горло, сидят взрослые и дети. Женщины забрались туда прямо в верхней одежде. Тут же кто-то стирает белье, полощет рот.
— Вода святая, — шепчет старик. — Помогает от проказы, заживляет раны.
По
— Вода помогает им, — продолжает старик. — Год назад у них кровоточили язвы. Видите, теперь они поправляются.
Спрашиваю, есть ли здесь врачи.
— Нет, — отвечает старик. — Врачи только обманывают людей, денег берут много, а пользы никакой. Приезжали как-то они сюда. Люди их прогнали. Если Аллах не поможет больным, то врачи тем более не помогут.
Да, действительно. Сюда однажды приехала санитарно-эпидемиологическая комиссия, чтобы обследовать бассейн, являющийся источником заразных болезней. Ничего из этого не получилось. Дельцы, зарабатывающие деньги, причем немалые, на этих источниках, подговорили всех нищих и калек. На членов комиссии набросились, двух врачей избили до потери сознания. Пришлось вызывать полицейский наряд, который еле спас комиссию от расправы.
Мы уже собираемся уходить, как подъезжает автобус. Из металлического чрева высыпают нищие в лохмотьях и бегом направляются к бассейну. Старик взмахивает сумкой.
— Деньги, платите по одной рупии. Деньги вперед! Если не заплатите, гнев Аллаха обрушится на вас!
Возвращаемся. Возле крокодильчатника стоит туристский пикап. Наш старый знакомый ведет группы иностранцев, вооруженных фото- и киноаппаратами, к бассейну. За ними — толпа нищих с протянутыми руками. Со стороны холма, там, где гробница Пира Манго, доносится заунывное пение, слышны звуки флейты и бубна. Не верится, что живешь в XX веке.
…Все еще господствуют нелепые обычаи, которые трудно объяснить. От наших нефтяников я услышал однажды жуткую историю. Она произошла на пляже Сэнд-спит, под Карачи. Этот пляж с мягким золотистым песком раскинулся на 8 кмвдоль бухты. Сюда можно добраться только на автомашине. Сейчас, с переводом столицы на север, пляж захирел. Заколочены многие коттеджи, и лишь сотрудники иностранных консульств, оставшиеся в Карачи, да некоторые состоятельные семьи приходят сюда.
В тот день, о котором пойдет речь, в коттедж, расположенный рядом с нашим, на двух легковых машинах приехала семья одного карачинского торговца: жена, четыре взрослые дочери, двое парней студенческого возраста и старик-слуга. День был солнечный и, казалось, спокойный. Волны накатывали на берег и уползали, унося с собой песок, мелкую гальку.
Пакистанские женщины в присутствии посторонних купаются, как правило, не снимая верхней одежды. Показывать обнаженное тело считается неприличным. Наши люди видели, как пакистанки прямо в одежде осторожно вошли в воду, начали плескаться, постепенно уходя от берега, а их мужчины спокойно пили чай, наблюдая за ними.