Пощады не будет никому
Шрифт:
«Интересно, если он читает только уголовный кодекс, то, может, и смотрит что-нибудь подобное?»
На нижней полке лежал ряд кассет с названиями фильмов. Боевики, порнография — все было куплено в киосках. И лишь одна пустая коробка лежала поближе к стеклу. Дорогин, вооружившись двумя пультами, включил телевизор и видеомагнитофон…
И тут же замер: перед ним на экране возникла не очень-то качественная картинка с тайм-кодом в левом нижнем углу — дата и время. На экране он увидел Чекана, замотанного в простыню, стены, обитые вагонкой, ярко-зеленые листья пластмассовых
«Точно, баня», — решил Дорогин, рассмотрев мокрые спины двух блондинок, сидевших поближе к камере. У одной на плече виднелась тюремная татуировка.
Чекан закончил речь и залпом выпил шампанское.
То же самое сделали девицы и мужчины, поднявшиеся, чтобы «принять» стоя, доски лавки красными полосами отпечатались на их распаренных задницах.
— Горячо там было, и как только можно в бане водку пить…
То, что съемка производится скрытой камерой, Дорогин не сомневался. Камера стояла неподвижно, не совершая ни отъездов, ни наездов, планы не укрупнялись, фокус был постоянным.
"Скорее всего она где-то спрятана за деревянной обшивкой, и объектив смотрит на происходящее в какую-нибудь дырку от сучка, хотя может быть и по-другому.
Но кто же ее поставил?"
Затем в кадре надолго замерла стена с пятнами ярко-зеленых пластмассовых листьев и покинутый всеми стол.
Гости, скорее всего, ушли либо в парилку, либо в бассейн. Но раз камеру не выключали, значит, должно быть и продолжение.
— Перемотать надо.
Дорогин нажал на ускорение. Очень долго на экране телевизора стоял один и тот же план, но затем появились люди. Чекан обнимал за плечи мужчину, словно специально развернув его лицом на камеру.
— Э-э, — воскликнул тут же Дорогин, нажимая кнопку паузы.
Это лицо он узнал сразу же, хоть мужчина и был не причесан, с мокрой шевелюрой, хоть на его лице не поблескивали очки.
— Маска, я тебя знаю!
Вскоре в кадре появились и голые девицы.
— Хорошо, хорошо, — глядя на то, как Чекан и его гость развлекаются с девицами, приговаривал Дорогин, — Ну, ну, давайте, давайте.
Гостем Чекана был небезызвестный в столице человек. Очень хорошо его запомнил и Сергей Дорогин. Это был прокурор Юрий Михайлович Прошкин, который и засадил Дорогина за решетку, хотя наверняка понимал, что тот невиновен.
«Вот ты-то мне, мерзавец, и нужен, к тебе я и подбирался. А тут ты сам приплыл ко мне в руки, — глядя на то, как прокурор пытается разобраться сразу с двумя девицами, бормотал Дорогин. — Ну, ну, давай же. Расшевелил я гнездо гадюк, конечно — рука руку моет. Бандиты — прокуроры — банкиры».
Девицы старались изо всех сил, хотя лица их оставались почти безразличными, может, лишь чуть-чуть брезгливыми. Было абсолютно понятно: все, что они делают и чем занимаются, делают лишь из корыстных побуждений, за деньги, — Не завидую я вам, сами скоты, и женщины ваши — суки потливые!
Чекан
«Вот чем вы держите в своих руках прокурора! Понятно, понятно».
Наконец прокурор Прошкин испытал оргазм и брезгливо оттолкнул от себя одну из девиц, а затем ногой в зад ударил вторую. Чекан расхохотался.
Девицы ничуть не обиделись, устроились на лавке и принялись жадно хлебать шампанское. Затем Чекан, указав пальцем в сторону, отправил проституток прочь.
Он сел рядом с распаренным и довольным Юрием Михайловичем, и они принялись о чем-то оживленно беседовать. Прокурор в чем-то не соглашался, спорил, размахивал руками, корчил недовольные гримасы. Чекан каждое свое движение сопровождал жестом, словно рубил рукой воздух.
Наконец Прошкин кивнул. Сразу было видно, кто здесь хозяин, а кто ему лишь прислуживает. Хозяин — Чекан, а прокурор у него на побегушках. И если ломается, не соглашается, то лишь для вида, лишь для того, чтобы набить себе цену и выторговать пару-тройку тысяч за свои гнусные услуги.
Дальше на кассете следовало пустое место — пауза. Затем тайм-код показал, что идет новая запись, хотя дело происходит в том же интерьере и снято под тем же ракурсом. Опять в кадре был Чекан, но уже с незнакомыми Дорогину людьми, опять голые девицы, только на этот раз уже не две, а три. И незнакомых мужчин было двое. Иногда в кадр кто-то входил, принося бутылки и закуски, удалялся. Пьяная оргия казалась бесконечной.
«Сколько же времени я все это смотрю?»
Дорогин взглянул на часы и понял, что он находится в квартире Чекана уже больше часа.
«Пора уходить», — решил он.
Если бы здесь был второй видеомагнитофон, то Дорогин попытался бы переписать кассету прямо в квартире. Но видеомагнитофон был один. Сергей решил, что это сама судьба послала ему в руки удачу, дала такой козырь.
«Этой кассетой я смогу поставить его на колени. Самое главное, что на ней заснят прокурор, который меня очень интересует, который меня отправил в тюрьму, который мне выдвинул обвинение и пришил статью.., к которой я не имею никакого отношения. Ты у меня еще завертишься, твоя жена будет смотреть эту кассету, и твое начальство ее увидит. Так что держись!»
Видеокассета выехала из видеомагнитофона, Сергей кончиком отмычки открыл несложный замочек, сунул кассету в коробку, затем спрятал ее за пазуху. Он понимал: ничего ценнее этой кассеты он здесь не найдет, хоть перероет квартиру сверху донизу, хоть поднимет все плитки паркета и отдерет плинтусы.
Может, здесь где-то и спрятаны деньги, может, где-то есть тайник, в котором хранится оружие, но все это ерунда, кассета дороже всего.
«Странно, почему это Чекан оставил ее, почти на виду, никуда не спрятал? Он, наверное, точно до конца не понимает, что находится у меня в руках. Не понимает, и хрен с ним, слава Богу, хоть я это понимаю и смогу этим воспользоваться».