Посчитай до десяти
Шрифт:
Это не мое сердце. Скорее мой сплин. Но мои фразы получаются неуклюжими, а этот парень говорит то, что я чувствую. Может, в конце концов, я все-таки люблю стихи.
Не ее сердце? Ох!Он закрыл глаза и вспомнил. Та ночь, когда она увидела кольцо у него на шее. Он читал книгу стихов Кристин. Когда он проснулся, книга лежала на тумбочке. Миа, наверное, прочитала посвящение. Теперь книга Кристин, полная красоты и лиризма, перестала существовать, а в руках у него была новая книга, полная
У нее все будет хорошо. Миа слишком твердолобая, чтобы согласиться на любой другой результат. «И я тоже».
Глава 25
Понедельник, 11 декабря, 15:55
В палату заглянула медсестра.
— Детектив, к вам посетитель.
Миа с трудом сдержала стон. Голова раскалывалась. С тех пор как ее перевели в отдельную палату, поток посетителей не иссякал. Она, конечно, могла попросить медсестру никого не пускать, но каждый приходящий был ей дорог. И каждому была дорога она. Головная боль — не слишком большая цена.
— Конечно, проводите его ко мне.
Из-за угла показалось личико Джереми, и Миа улыбнулась.
— Привет, малыш!
— Привет. — Он подошел к кровати. — Ты уже лучше выглядишь.
— Я и чувствую себя лучше. — Она похлопала рукой возле себя. — Как дела в школе?
Мальчик осторожно взобрался на кровать и сел рядом с Мией.
— Сегодня учительница ошиблась.
— Правда? Расскажи.
И Джереми рассказал о том, как учительница неправильно произнесла имя какого-то вавилонского царя, о котором Миа никогда не слышала. Рассказывал он с очень серьезным видом — как поняла Миа, это вообще было ему свойственно. Пока он говорил, головная боль уменьшилась, и она перестала беспокоиться о состоянии своего тела и о работе. Этот ребенок в безопасности. Она сделала что-то важное.
Но теперь ей хотелось для Джереми чего-то большего, чем просто безопасность. Иногда он улыбался, а на прошлой неделе один раз даже рассмеялся. Похоже, он был доволен жизнью у Дейны, но Мию это уже перестало устраивать. Она хотела, чтобы он был счастлив, а не просто доволен.
Он закончил рассказ, долго молчал, внимательно смотрел на Мию и наконец заявил:
— В тот день ты ошиблась. — Он нахмурился. — Вообще-то, ты соврала.
Какой именно день имелся в виду, уточнять нужды не было.
— Соврала?
Он кивнул.
— Ты сказала Кейтсу, что я ни слова не сказал о нем полиции. Ты соврала.
— Хм… — Значит, история об учительнице — просто ловкий ход для отвода глаз. — Возможно, и соврала. А ты бы предпочел, чтобы я сказала правду?
Он покачал головой.
— Нет. — И прикусил губу. — Моя мама тоже соврала.
«Ох!»
— Ты имеешь в виду, когда сказала, что не видела его? Она защищала тебя.
— Ты тоже. — Он резко выпрямился. — Я хочу жить с тобой.
Она растерянно заморгала. Открыла рот. Отказ и благовидные причины уже вертелись у нее на языке, но так и не сорвались с него. Существовал только один ответ, который она могла дать этому настрадавшемуся ребенку.
— Хорошо. — И она найдет способ сдержать обещание, даже если для этого придется горы свернуть. — Но должна сразу предупредить: повар из меня никудышный.
— Ничего страшного. — Он уютно устроился рядом с ней, сжимая в руке пульт дистанционного управления. — Я смотрел кулинарное шоу. По-моему, готовить не очень сложно. Думаю, я смогу готовить нам с тобой.
Она рассмеялась и чмокнула его в макушку.
— Вот и хорошо.
Понедельник, 11 декабря, 17:15
Дейна пришла за Джереми, и Миа снова осталась одна. Ей очень многое предстояло обдумать. У нее появились кот, и постоянный мужчина, и ребенок. К тому же она потеряла почку и работу — и все это за две недели. Кейтс умер от руки Рида. Джереми остался в живых. И ее мать тоже. Она бы пожертвовала всем, чем угодно, чтобы спасти Джереми, но спасение матери потребовало от нее пожертвовать работой, и ей казалось, что эта цена слишком высока.
«Я должна была убить Кейтса, когда у меня была такая возможность», — подумала она. Когда он прижал нож к горлу ее матери, Миа ничего не почувствовала, словно перед ней сидела незнакомка. Она спасла свою мать, рискуя собственной жизнью. Но ведь она много раз рисковала жизнью ради спасения незнакомцев.
Впрочем, незнакомец, пожалуй, согласился бы отдать ей свою почку. Тяжело думать об этом без горечи. «Но я буду жить». И если честно, последнее — важнее всего. Но с работой покончено, если, конечно, ей не найдут донора. Келси не подошла, как и Дейна, или Рид, или Мерфи, или любой из ее друзей, пришедших на анализ, не дожидаясь особого приглашения. Говорят, даже Кармайкл приходила, но — увы и ах.
Из головы у нее не шла Оливия, но Миа чувствовала, что не может попросить ее о такойуслуге. Они совершенно чужие люди. Возможно, когда-нибудь они смогут подружиться. И Миа хотела, чтобы это произошло по естественным причинам, а не потому, что она выстроила отношения, надеясь вымолить себе почку. Ей это казалось… наглостью.
Вот так и получилось, что в ближайшем будущем ей предстоит смена работы. «Ну и кем я буду?» Вопрос был интересным и не на шутку пугающим. Но отвечать на него прямо сейчас вовсе не обязательно. Сейчас она в отпуске, как и обещал Спиннелли. Вот только лежит не на пляже, да и кожа у нее не темнеет, а совсем наоборот. «Но я буду жить».
— Привет! — В палату вошел Рид с газетой в одной руке и большим полиэтиленовым пакетом в другой. — Как себя чувствуешь?
— Голова болит, но в остальном хорошо. Клянусь, Соллидей: если в этом мешке коробка презервативов, тебе лучше подыскать себе другую женщину.
Он присел на край кровати и нежно поцеловал ее.
— Мне и в голову не приходило, что я стану скучать по твоим ехидным репликам. — Он вручил ей газету. — Подумал, что тебе захочется это прочитать.
Заголовок гласил: «Диктора местного телеканала обвиняют в вымогательстве». Подписано: «Кармайкл».