Послание с того края Земли
Шрифт:
Он глубоко вздохнул, сосредоточенно посмотрел на меня и сказал:
— Люди не смогут существовать, если вместо того, чтобы понять природу того, что им кажется неприятным, они станут устранять это. Когда прилетают мухи, мы сдаемся им. Возможно, ты уже готова последовать нашему примеру.
В следующий раз, услышав вдалеке гудение мух, я отвязала повязку для головы, висящую на талии, уставилась на нее и в результате решила поступить так, как советовали мне спутники. Налетели мухи, и я отключилась. Я мысленно перенеслась в Нью-Йорк и отправилась в дорогой массажный салон. С закрытыми глазами я ощущала, как мне чистят ноздри и уши. Я представила себе сертификат
Мне стало интересно, что еще в жизни я воспринимала как нечто неправильное или трудное, вместо того чтобы попытаться понять истинное предназначение этих вещей.
Отсутствие зеркала все эти месяцы, похоже, сказалось на моем сознании. Я словно ходила в футляре с прорезями для глаз. Все время словно выглядывая из него, я смотрела на других, наблюдая, как люди относятся к моим словам и поступкам. Впервые за все годы я почувствовала, что живу абсолютно честно. Не носила одежды, принятой в деловом мире. Не пользовалась косметикой. Мой нос облез уже десяток раз. Я не чувствовала амбиций, не боролась за привлечение внимания к своей персоне. В нашем коллективе не было сплетен или попыток перехитрить друг друга.
Не имея зеркала, которое бы испугало меня и вернуло к реальности, я испытала, что значит чувствовать себя красавицей. Скорее всего, я таковой не была, но определенно чувствовала! Люди принимали меня такой, какая я есть. Они пробудили во мне чувство сопричастности, собственной уникальности, красоты. Я училась новому ощущению каково это, когда тебя принимают безусловно.
Когда я пошла спать на свой песчаный матрас, в голове вертелись запомнившиеся с детства строчки из сказки про Белоснежку:
Свет мой, зеркальце, скажи, Я ль на свете всех милее?..10. Украшения
Чем дальше мы уходили, тем жарче становилось. И тем меньше встречалось растительности и каких-либо признаков жизни. Мы брели по песчаной равнине, где изредка попадались группы длинных, высохших, мертвых стеблей. Вдали ничего не было видно — ни гор, ни деревьев, т. е. абсолютно ничего. Это был день песка, еще раз песка и песчаных сорняков.
Мы несли с собой тлеющую ветку. Тление поддерживали легким помахиванием. В пустыне, где растительность столь скудна, любое приспособление используется для выживания. Горящая ветка применялась для разжигания ночного костра, когда пучок сухой травы уже находка. Я наблюдала, как люди племени собирали редкие кучки помета пустынных животных, большей частью динго. Это было ценное топливо без всякого запаха.
Мне напомнили, что каждый из нас обладает многими талантами. Эти люди всю жизнь пробуют себя в качестве музыкантов, целителей, поваров, рассказчиков и т. д., давая друг другу новые имена и осваивая новые виды деятельности. Я начала принимать участие в этом конкурсе талантов с того, что стала в шутку называть себя Собирательницей Помета.
В этот день симпатичная девушка зашла в заросли сорняков и как по волшебству появилась оттуда с изящным желтым цветком на длинном стебле. Она завязала стебель вокруг шеи так, что цветок свисал спереди как драгоценный камень. Члены племени окружили ее и стали говорить, как прекрасно она выглядит и какой
Наблюдая за ней, я вспомнила случай, который произошел в моем офисе как раз накануне отъезда из Штатов. Ко мне пришла пациентка, страдавшая от тяжелого стресса. Когда я спросила, что с ней случилось, она сказала, что страховая компания повысила ставку на одно из ее бриллиантовых ожерелий еще на 800 долларов. Она отыскала в Нью-Йорке человека, который утверждал, что сможет сделать точную копию ожерелья из искусственных камней. Девушка намеревалась лететь в Нью-Йорк, ждать, пока копия будет закончена, чтобы, вернувшись, положить ожерелье обратно в банк. Это не отменило бы уплату страховых взносов или необходимость в страховании вообще, потому что даже лучшие банки не могут гарантировать на сто процентов сохранность имущества, но ставка была бы значительно снижена.
Помню, я спросила ее тогда про приближающийся ежегодный городской бал, и оказалось, что дубликат будет готов как раз накануне, и она наденет его.
В конце этого дня нашего странствия по пустыне девушка из племени Истинных Людей положила цветок к своим ногам, вернув его, таким образом, Матери-Земле. Он сослужил свою службу. Она была преисполнена благодарности и сохранила память об оказанном ей в этот день внимании, получив лишнее подтверждение своей привлекательности. Но к предмету, послужившему ей, она не испытывала никакой привязанности. Ему надлежало увянуть и умереть, превратиться в удобрение и вновь возродиться к новой жизни.
Я опять подумала о своей пациентке. Затем посмотрела на девушку-аборигенку. Ее украшение имело смысл, наше — лишь денежную ценность.
Верно говорят, что в этом мире у некоторых людей смещенная система ценностей, но не думаю, что это относится к аборигенам с так называемых забытых земель Австралии.
11. Подливка
Воздух был таким неподвижным, что я буквально ощущала, как растут волосы у меня под мышками. Я также чувствовала, что мозоли на ступнях моих ног становятся все толще по мере высыхания более глубоких слоев кожи.
Наша процессия внезапно остановилась возле места, отмеченного двумя скрещенными шестами. Это была могила. Памятник покосился: связывавшая его веревка сгнила. На земле стояли просто две старые палки — одна короткая, другая длинная. Создатель Орудий поднял деревяшки и достал из своего мешка тонкую полоску кожи. Завязывая ее с профессиональной аккуратностью, он восстановил крест. Другие собрали большие камни, разбросанные поблизости, и сложили их на песке в виде овала. Памятник затем закрепили в земле.
— Это племенное захоронение? — спросила я Ооту.
— Нет, — ответил он. — Это могила Искаженного. Она здесь уже много-много лет, давно забытая вашими людьми и, наверное, тем, кто пережил покойного и похоронил его здесь.
— Зачем вы ухаживаете за ней? — удивилась я.
— А почему бы и нет? Мы не понимаем вас, не соглашаемся, не принимаем ваш образ жизни, но не осуждаем вас. Мы уважаем ваш выбор.
Вы там, где вам надлежит быть, с вашим опытом и нынешней свободой принимать те или иные решения. Это место для нас имеет такое же значение, как и прочие священные места. Можно постоять, подумать, подтвердить свое отношение к Всеобщему Единому и жизни в целом. Здесь ничего не осталось, даже костей. Но мой народ уважает ваш народ. Мы благословляем его, предоставляем самому себе и, таким образом, сами становимся лучше.