Шрифт:
Часть первая. Добыча
Глава 1
Сорокапушечный фрегат «Кассиопея» пересекал четырнадцатую параллель к северу от экватора. Носовая фигура нереиды неслась над водами Атлантического океана, и волны, рассекаемые форштевнем корабля, с шипением и ревом швыряли брызги в ее обнаженную грудь. Достаточно крепкий попутный ветер надувал паруса и гнал судно со скоростью добрых одиннадцати узлов. Фрегат шел фордевинд*, практически не отставая от попутного
День обещал быть жарким. Несмотря на ранний час уже начинал одолевать зной, что, впрочем, неудивительно в начале мая для этих широт. Палубные матросы пытались бороться с жарой, поливая друг друга забортной водой из ведер, но их одежды скоро высыхали. Невзирая на то, что на судне находились женщины, рулевой стоял у штурвала голый по пояс, пользуясь тем, что в настоящий момент ни одной из дам на палубе не было. Капитан корабля, стоявший с ним рядом, не возражал против такой вольности, он и сам был без сюртука, но в сорочке.
Сухая и жаркая погода установилась на праздник Нептуна, когда «Кассиопея» прошла через экватор, и далее сопутствовала мореплавателям последнюю неделю пути. До этого случались и дождливые дни, и полное безветрие, когда в течение суток паруса беспомощно висели на реях, словно вывешенное на просушку белье. Слава богу, до сих пор не случилось ни одного серьезного шторма. Правда, на третьи сутки после выхода из Кейптауна ветер разогнал довольно крепкую волну, и качка доставила немало неприятностей пассажирам. Но опытные моряки сходились во мнении, что это еще не качка, а всего лишь небольшая болтанка.
Из каюты на палубу вышла молодая стройная дама в белом платье с кринолином и в широкополой шляпке, из-под которой на ее спину и плечи струились густые каштановые волосы. Она осмотрелась по сторонам, словно пытаясь отыскать кого-то, но, не найдя кого искала, подошла к фальшборту и устремила взор в море. Капитан жестом велел рулевому надеть сорочку, а сам, опершись на релинг, пристальным взглядом уставился на пассажирку. Девушка явно ощущала на себе этот взгляд, однако не подавала виду и продолжала смотреть в океан, наблюдая за белыми барашками волн, которые мчались рядом с кораблем, словно играя в догонялки. Она задумалась о чем-то своем и не заметила проходившего мимо морского офицера, который остановился и приветствовал ее.
– Доброе утро, мисс Дэлилай!
Это был Гарри Мэтью, молодой лейтенант, лет двадцати семи, одетый, несмотря на знойное утро, в форменный морской сюртук и потому изнемогающий от жары. Девушка обернулась.
– Доброе утро, сэр Мэтью!
Она подала ему руку в шелковой белой перчатке, Гарри Мэтью наклонился и поцеловал ее.
– Гарри, вы не видели Оскара? – спросила девушка уже менее церемонно.
– Нет, миледи. Он, очевидно, в кают-компании. Ведь сейчас время завтрака. А вы еще не завтракали?
– Нет, Гарри, я только что встала.
– Тогда – прошу!
Гарри Мэтью протянул ей согнутую в локте руку, девушка положила свою ладонь ему на предплечье, и они вместе направились в кают-компанию.
Наблюдая эту сцену, капитан в душе явно нервничал, но не показывал виду. Однако свое раздражение он выплеснул на группу матросов, бездельничавших около борта. Их внимание привлекла стайка дельфинов, которая скользила параллельным курсом на небольшой глубине. Время от времени животные показывались на поверхности, чтобы глотнуть воздуха, и даже выпрыгивали из воды, с любопытством наблюдая за кораблем.
– Эй! Чем вы там заняты, черт побери! А ну по местам! Живо!
После окрика капитана матросы отошли от борта и нехотя занялись своими делами.
В кают-компании сидели за столом и завтракали четыре человека – двое мужчин и две дамы. Обстановка в кают-компании отличалась если не роскошью, то изыском – добротный дубовый стол, двенадцать резных стульев из красного дерева, обитых золотистым велюром, два кожаных кресла и такой же диван, комод для всякой мелочи, пара сундуков, а еще шкаф с посудой и даже клавесин. На полу лежали дорогие ковры, а на стенах висели картины с изображениями породистых скаковых лошадей и морскими пейзажами. Здесь еще сохранилась ночная прохлада, и было не так жарко как на палубе.
Во главе стола восседал высокий, сухопарый и сравнительно молодой человек. Его звали Оскар Холлис. Отец Оскара, граф Холлис, по причине беззаветной верности королю Карлу I во времена английской революции, был лишен графского титула и всех земель, и чуть было не казнен по приказу Оливера Кромвеля. Однако в 1661 году, за год до появления на свет Оскара, титул был восстановлен, но поместья и земли возвращены не были. Мать Оскара умерла при родах, а когда мальчику исполнилось всего шесть лет, скончался и Холлинс-старший, не оставив сыну в наследство ни пенса. Опекуном мальчика стал его двоюродный дядя, сэр Джон Джоус.
Джон Джоус заседал в палате лордов. Он имел многочисленное семейство, поэтому большого внимания племяннику не уделял, однако давал деньги на его образование. А когда Оскар повзрослел, смог устроить его чиновником в Адмиралтейство, несмотря на то, что юноша видел море лишь с берега. В шестидесятилетнем возрасте лорд Джоус овдовел, но вскоре вторично женился на мисс Эмили Гриффитс, которой в ту пору было двадцать шесть лет. Спустя восемь лет он сам покинул этот мир, оставив вдове небольшой дом в Плимуте и конюшню скаковых лошадей. Оскар получил в наследство от дяди небольшую сумму наличными, остальное имущество, согласно завещанию, было поделено между детьми от первого брака.
Вдова лорда Эмили Джоус тоже находилась на борту «Кассиопеи» и в данный момент сидела за столом в кают-компании по правую руку от Оскара Холлиса. Ее брат, Винсент Гриффитс, был капитаном корабля, это он сейчас стоял на шканцах и управлял судном. Двое других, сидевших за столом в кают-компании – штурман корабля Джеймс Уолтерс, крепкий детина тридцати лет, и его невеста, пухленькая, этакая пышущая юностью и здоровьем девица по имени Джулия Гарлей.
Чернокожий юноша-стюард прислуживал сидящим за столом хозяевам.