Посланник смерти
Шрифт:
– Ладно, мужики, ловите себе, не буду вас отвлекать. Время-то почти час ночи.
Я заполз в палатку и уснул, едва положил голову на рюкзак…
– Сань, вставай скорее, – растолкал меня ранним утром Михаил, – наши вчерашние гости нам с тобой сюрприз оставили.
– Что еще за сюрприз? – встревожился я. – Какой?
– Съедобный, – улыбнулся Михаил.
Я протер глаза и вылез из палатки. Михаил вытащил из воды деревянный кол с привязанным к нему полиэтиленовым пакетом. Скажу честно, увиденное растрогало меня до глубины души. В пакете было десятка полтора крупных рыбин.
– Вот это дело, дай нам Бог почаще таких гостей. Что, Миш, жарить ее будем или уху сварим?
– Да нет, ты о чем? – непонимающе вытаращил на меня глаза Михаил. – Я-то считал, что мы прямо с утра займемся с тобой подготовкой к погружению.
– Погружению? – воскликнул я. – Ах, да, ты же вчера уснул и не слышал историю, которую наши гости рассказали. Оказывается, здесь один абориген по пьянке трактор утопил.
– Вот оно что, – протянул Михаил, – жаль, но мы не его ищем.
– Зато мы на практике проверили наш метод. Предлагаю теперь определить точное местоположение трактора и, потихоньку подводя к нему плот, установить, на каком расстоянии мы на самом деле можем обнаружить объект такого же размера и веса.
– Ты прав, Сань, возможность и впрямь уникальная.
– Вот именно. Возьми-ка топорик и наруби дровишек побольше, а то наш запас я ночью сжег.
Пока Михаил добывал дрова, я занялся рыбой. Посолив несколько самых крупных, завернул их в фольгу и закопал их под золу вчерашнего костра, рассчитывая приготовить их в собственном соку, пока из голов и оставшейся мелочи будет вариться уха. Солнце к этому времени поднялось достаточно высоко, и я решил, что пару раз нырнуть для разминки мне отнюдь не повредит. Надев маску с трубкой и укороченные резиновые ласты, я двинулся в воду, вошел в реку по пояс и, набрав полные легкие воздуха, нырнул. Я без труда преодолел под водой тридцать, а то и сорок метров и рассчитывал добраться под водой до затонувшего трактора во время первого же погружения. Так и произошло. Заметив краем глаза мелькнувшую справа бурую массу, я сделал в воде пируэт и через несколько секунд ощупывал покрытые ржавчиной гусеницы завалившегося на кабину ДТ-54. Трактор, как оказалось, затонул на немалой глубине. Встав на ту часть одной из его гусениц, что показалась мне находящейся ближе к поверхности, я смог высунуть на поверхность только часть лица. Повернувшись лицом к берегу, я увидел призывно размахивающего руками Михаила. Я махнул ему в ответ. Отметить точное местонахождение трактора мне было нечем и, оглядевшись еще раз, чтобы запомнить это место, я оттолкнулся и поплыл к берегу. Через несколько минут я уже сидел на носу лодки, а мой друг методично нажимал на пусковую кнопку магнитометра и вслух сообщал мне появляющиеся в его окошечке показания. В результате несложного эксперимента мы установили, что надежно зафиксировать наличие под водой массы металла, сравнимой с массой гусеничного трактора, возможно на расстоянии, не превышающем десять метров от разыскиваемого объекта.
Мы отправились дальше. Все шло как обычно. Мишка греб, я записывал показания прибора. Как водится, после очередного нажатия на кнопку прибора я взглянул на табло, приготовив карандаш, чтобы быстро записать результат измерений. Но вместо обычного пятизначного числа я увидел пятерку нулей.
– Глуши мотор, – крикнул я мерно махавшему веслами Михаилу.
Он обернулся:
– Что там опять случилось?
– Нули пошли, – ответил я и еще раз нажал на кнопку пуска.
Через несколько секунд нули выскочили вновь.
«Там явно что-то есть», – подумал я и скомандовал:
– Греби скорее к правому берегу.
Пока мы двигались к берегу, я непрерывно нажимал на кнопку и неизменно получал все те же пять нулей. И даже когда мы уткнулись в поросший осокой берег, прибор упрямо показывал наличие вокруг нас скопления металла.
– В чем дело? – перебрался ко мне Михаил.
– Да вот, – постучал я пальцем по защитному окошку электронного табло, – одни нули показывает.
– Попробуй еще разок, – попросил он.
Я послушно надавил на черную кнопку.
– Вот видишь, опять они. Такое впечатление складывается, что мы с тобой на автомобильной свалке стоим.
Михаил задумчиво почесал подбородок.
– Сань, а в каких еще случаях прибор показывает нули? – поинтересовался он.
– Так, – начал припоминать я, – если прибор находится под высоковольтной линией, если очень холодно или если батарейки «сели»…
– Ага, – остановил он меня, – давай-ка мы их и поменяем.
– Так ты считаешь… – начал я.
– Замени, чтобы не думалось.
Заменить батарейки в отечественном магнитометре – задача не из легких, но делать было нечего, и я, недовольно бурча, полез за отверткой. Минут через пятнадцать я подключил измерительный блок к кабелю и опасливо нажал на кнопку. Тот, коротко прожужжав, выбросил на табло цифры, указывавшие на то, что вокруг нас нет даже и консервной банки.
– Ты оказался прав, старик, батарейки вышли из строя, – крикнул я развалившемуся на рюкзаках Михаилу. – Давай, поднимайся, поплыли дальше.
– Ну вот, – застонал он, – только приляжешь, опять надо вставать.
– Давай, давай. Надо торопиться, пока погода хорошая. Ты представляешь, как нам придется изворачиваться, если пойдут дожди. Сверху льет, снизу мокро, в лодке вода, б-р-р, лягушки прыгают.
– Понял, – вяло проговорил Михаил.
– Потерпи, осталось всего пару дней.
– Как это? – спросил он, усаживаясь на свое место и отталкиваясь веслом от обрывистого и вязкого берега.
– Да так. Ты же вчера смотрел на карту. Нам осталось обследовать не более трети того участка реки, в котором, по идее, должен лежать броневик.
– Неужели скоро конец нашим мучениям! – возликовал Михаил.
– Чему ты радуешься? Тут мы на природе, дышим свежим воздухом, загораем, купаемся. А в Москве-то что сейчас хорошего? Гарь и смрад. Вонища кругом стоит от потных баб в метро и грузовиков на улице.
– Ладно, не ворчи, – ответил он, – давай лучше работай, а то за разговорами мы все на свете провороним.
Я умолк и сердито ткнул в кнопку. Работа вновь закипела. К вечеру мы совершенно выбились из сил, а подходящего для стоянки места все никак не попадалось. Ближе к девяти, когда сумерки плотно окутали пышную прибрежную растительность и заморосил накарканный мною дождик, мы заприметили подходящий для пристанища песчаный мысок и поспешили к нему. Выгрузив на берег вещи и накрыв их, как крышей, нашей перевернутой лодкой, мы принялись торопливо ставить палатку. Приобретенные за последние дни навыки позволили нам сделать это в считанные минуты. Поскольку дождь, по-видимому, и не собирался утихать, мы отправились за дровами в сторону темневших неподалеку зарослей. Нам повезло. Довольно быстро мы наткнулись на сухое дерево, видимо, принесенное сюда еще весенним паводком. Пока Михаил стряпал нашу ежевечернюю похлебку, я занялся нашими дровяными запасами. Перерубив сучья на примерно полуметровые куски, я сложил их по бокам палатки, укрыв их от дождя под полиэтиленовым навесом. Оставалось только перенести наши вещи из-под лодки в палатку, и можно было сказать, что до утра мы готовы абсолютно к любым сюрпризам погоды. Покончив с этим, я подошел к сидевшему у костра Михаилу.
– Как поживает наш ужин? – спросил я, с надеждой заглядывая в котелок.
– Жидковато получится, – отозвался он, указывая пальцем в прохудившееся небо.
– Да, – спохватился я, – утреннюю рыбу-то ты достал или нет?
– Вот, черт, забыл!
– Не беда, – отозвался я и двинулся к лодке, под которой хранился наш продуктовый мешок, – сейчас принесу.
Я поднял лодку и засунул под нее голову, как вдруг застыл, пораженный внезапной мыслью.