Посланник
Шрифт:
– Эти вопросы курирует Николай Петрович.
Секретарь довольно посмотрела на Фролова, выражая взглядом - а что я вам го-ворила.
– Хотелось бы переговорить с вами в данном случае, - настаивал Фролов.
– Хорошо, пойдемте, - Михайлов указал рукой на дверь кабинета, потом повер-нулся к секретарю.
– Ирина Петровна, пригласите ко мне Николая Петровича.
В кабинете Фролов сразу перешел к существу вопроса, знал, что Михайловы предпочитают разговор без прелюдий.
– Я хотел поговорить о вашем заместителе Проничеве, Дмитрий Николаевич. Он так и не поверил в реальную будущность космолета. Хочу подчеркнуть, что он единст-венный, кто не верит, а после того, как вы отчитали его на совещании, просто озлобился. Я думаю, что он умом понимает вашу правоту, но амбиции не дают покоя, что им, заслу-женным академиком, руководит какой-то мальчишка. Извините, Дмитрий...
– Все нормально, Иван Сергеевич, продолжайте, пожалуйста, - с улыбкой перебил Фролова Михайлов младший.
– Он вчера звонил профессору Доуэлу из Швеции, это его старый знакомый, фи-зик-ядерщик. Ничего вроде бы не значащий разговор, но Проничев упомянул, что хочет взять отпуск, отдохнуть. Доуэл пригласил его к себе, и он согласился, хотя прекрасно зна-ет, что не выездной. Намекнул так же шведу, что могут возникнуть сложности с выездом и лучше организовать официальное приглашение. Предполагаю, что Проничев имеет на-мерения уехать и остаться в Швеции, тем более что ему есть, что предложить Западу.
– Я расстанусь с Проничевым без сожаления, Иван Сергеевич, остальное уже ваша компетенция, будем считать вопрос решенным. А как мои другие замы?
– Заместитель, курирующий отдел антигравитации, подобных мыслей не высказывал, какими либо фактами не располагаю. Но мне кажется, что он какой-то инертный что ли, все делает, но нет в глазах той искринки, которую вы зажгли в душе каждого сотрудника. Зам по тылу Ларичев - здесь мы великолепно угадали. Мужик пробивной, напористый, лишнего не говорит, дело знает.
– Как ты считаешь, отец, может мне сократить две должности замов, особой по-мощи я от них не вижу? Тебя и Ларичева вполне хватит, а начальникам отделов раскидать их зарплату?
– Решай сам, Дмитрий Николаевич, профессор Попов основную ношу тянет, за помощью не бегает. Если хочешь знать мое мнение, то один вредоносец, другой обыкно-венный балласт.
– Хорошо, отец, я тебя понял и согласен.
В присутствии Фролова, который знал его с рождения, он мог себе позволить на-зывать Михайлова старшего отцом. Дмитрий нажал кнопку, вошел секретарь.
– Ирина Петровна, попросите, пожалуйста, подготовить приказ сегодняшним числом об увольнении Проничева за утрату доверия. Завтрашним числом подготовьте приказ о внесении изменений в штатное расписание - должности заместителей, кроме первого и по тылу упраздняются. Их оклады распределите поровну между заместителями и начальниками отделов.
В отделе антигравитации шла напряженная работа. Сотрудники делали расчеты, писали формулы, высчитывали, спорили, приходили к какому-то выводу и кидались про-верять его. Или проверяли все версии, если не удавалось найти приоритетную.
Забывали про обеды и чай, окунувшись в захватывающий труд. Иногда профессор хлопал в ладоши, привлекая к себе внимание таким образом, и говорил: "Стоп, парни, дайте мозгам проветриться, а желудку поработать". Тогда все останавливались, сразу чувствуя напряженную усталость, и набрасывались на сладкий чай, чтобы пополнить умственные способности глюкозой и утолить жажду пересохших от споров ртов.
В такие моменты о работе не говорили, кто-нибудь рассказывал забавную исто-рию, смеялись дружно. Сегодня Попов, расслабившись за чаем в кресле, заговорил вдох-новенно: "Ребята, я представляю себе день, когда наш космолет взлетит. Наших имен не узнает страна, и газеты не напечатают фотографий. Но сколько радостных волнений впи-тают наши сердца и души, какой гордостью наполнятся тела! Мы сделали, мы первые"!
Профессор отхлебнул из кружки, окинул взглядом свой коллектив и продолжил: "Вижу вас, идущих по городу, у всех ордена на груди за заслуги перед отечеством. Смот-рят люди со стороны на ордена, думают - наверное, слет передовых комбайнеров был".
Хохот взорвал тишину, поднял настроение. Павел, один из сотрудников, молодой кандидат наук, произнес с огорчением:
– Был один комбайнер, Миша, всю науку развалил, человек нехороший. Лет де-сять-двадцать назад можно было серьезно об антигравитации думать.
– Не, не получилось бы тогда, возразил Александр, - лидер нужен. Вот он и ро-дился сейчас - наш мал да удал.
– Все, мужики, - прервал их Попов, - перерыв закончился, начинаются приседания в науку.
Так профессор переделывал известный анекдот, когда черт привел новеньких в ад и предложил выбор. Одни жарились на сковороде, другие горели на костре, третьи на раскаленных углях, а четвертые стояли в чанах по горло в дерме и спокойно курили. Естественно, все забрались в чаны, закурили. Прибегает черт и говорит - перерыв закончился, начинаются приседания.
LХVII глава
В трудах и заботах, в радостях и огорчениях, в спорах и дискуссиях пролетели не-заметно три года. Три года умственной напряженности, недосыпания, недоедания, убеж-денности и созидания.
Сегодня никто не работал. Радостные, празднично одетые сотрудники провожали свое творение, поглядывая иногда на хмурящееся облаками небо. Синоптики обещали дождь. Но это Россия, страна особенная, великая, могучая и непонятная. Здесь верят в сказки, прогноз погоды и выборы. Верят в будущее, ждут лучшей жизни, заглядываются на Запад, хватая все что ни попадя.