Посланник
Шрифт:
– Встретиться и переговорить, - ответил Михайлов.
Мешков даже засмеялся нервно.
– Действительно просто - встретились, поговорили. На каком языке говорить, где встретиться, вдруг они вас захватят?
– Президент сыпал вопросами.
– На каком языке говорить - не знаю. Полагаю, что они знают наш язык. Встре-титься можно на дне Марианской впадины, наверняка их база находится именно там. Еще никогда лодки не ныряли на такую глубину - сейчас могут. Если инопланетяне не пойдут на переговоры, то уничтожить их. Значит, их цели не мирные, рабские цели.
– Какие?
– переспросил Мешков.
– Если не уничтожить совсем, то сделать нас рабами, например, для выкачивания полезных ископаемых или для чего-то другого. Они похищают людей, ставят опыты, ис-следуют. Люди у них как морские свинки в наших лабораториях. Поэтому я прошу вашего разрешения на любые действия сообразно возникающей ситуации, вплоть до уничтожения.
– Это возможно?
– Полагаю, что да. Но необходимо кое-что переделать на лодке. Поэтому я и про-сил поставить ее на стапеля.
Президент встал и заходил по кабинету. Не просто дать добро на уничтожение пришельцев в случае их отказа к сотрудничеству.
– Я подумаю, Николай Петрович, и дам вам ответ, - он присел на свое кресло.
– Спасибо, Владимир Сергеевич, что вы меня услышали. Но ответ необходим сей-час. Завтра может быть поздно.
– Вы так считаете?
– Да, господин Президент, я так считаю. И понимаю, что это не простое решение.
Мешков вновь встал и заходил по кабинету. Потом заговорил:
– Я знаю вас, Николай Петрович, немного времени - семь лет. За этот период вы ни разу не подвели меня и никого не обманули. Ваши предложения всегда были новациями, всегда невероятное становилось очевидным. Я не могу вам не верить, но и решение не простое, вы это понимаете сами. Что ж, история меня рассудит, а потомки, надеюсь, поймут. Я даю вам добро, Николай Петрович. Что еще от меня необходимо?
Он тяжело опустился в кресло - давила тяжесть принятого решения.
– Спасибо за доверие, Владимир Сергеевич.
Президент в ответ лишь махнул рукой, как бы прося перейти к делу.
– Необходима личная встреча с командиром подводной лодки. Вы, как верховный главнокомандующий, отдадите ему приказ о полном подчинении мне лично. В том числе и о применении ядерного оружия без согласования с вами или кем-либо другим.
– Хорошо, - Мешков тяжело вздохнул и попросил пригласить в кабинет команди-ра подводной лодки.
– товарищ верховный главнокомандующий, капитан первого ранга Кузнецов по вашему приказу прибыл.
– Присаживайся командир, знакомься - это генерал-лейтенант Михайлов.
– Капитан первого ранга Кузнецов, - вновь отрапортовал он.
– Слушайте боевой приказ, капитан, - начал Президент, Кузнецов встал и вытя-нулся по стойке смирно, - как верховный главнокомандующий вооруженными силами Российской Федерации приказываю: с этого дня вы подчиняетесь только лично генерал-лейтенанту Михайлову. Вы не подчиняетесь более ни министру обороны, ни командую-щему ВМФ. Генерал-лейтенант Михайлов имеет право отдать вам приказ на применение любого оружия, в том числе ядерного без согласования со мной или кем-то другим. При-каз понятен?
– Так точно, товарищ верховный главнокомандующий, приказ понятен.
– И еще, капитан, никто не должен знать об этом приказе, и чем ты станешь зани-маться. Я отдам соответствующее распоряжение министру обороны и командующему флотом. Только Михайлов - он теперь для тебя командир и отец родной. Понятно?
– Так точно, товарищ верховный главнокомандующий, понятно.
– Николай Петрович, - обратился к нему Мешков, - у вас вопросы будут.
– Нет, Владимир Сергеевич, спасибо.
– Он повернулся к Кузнецову.
– Товарищ капитан первого ранга, приказываю вам прибыть на свой корабль и ждать меня. Полагаю, вы меня запомнили. Я прибуду без формы, в гражданской одежде. Для экипажа я не генерал-лейтенант, а вице-адмирал, так, полагаю, будет лучше. Дальнейшие указания получите на месте. Все, можете идти.
Кузнецов посмотрел на две звезды Героя у Михайлова на груди, потом на Прези-дента.
– Иди, капитан, иди. Теперь он у тебя командир, - Мешков улыбнулся, подбадри-вая то ли капитана, то ли себя самого.
LХХIV
Михайлов прибыл на судоремонтный завод, где стояла на стапелях АПЛ через три дня.
Матрос остановил его.
– Сюда нельзя, гражданин.
– Позови командира, матрос.
– Как доложить?
– Михайлов.
Матрос пожал плечами и убежал, вернулся с дежурным офицером.
– Кто вы? Фамилия Михайлов мне ни о чем не говорит.
Капитан-лейтенант разглядывал штатского с каким-то морским превосходством. Так, по крайней мере, показалось гражданскому.
– Поэтому вы и не командир корабля, товарищ капитан-лейтенант. Доложите ко-мандиру.
Моряки вновь разглядывали штатского, тянули время, желая показать, что "граж-данские здесь не пляшут". Наконец капитан-лейтенант повернулся и пошел неторопливой качающейся походкой.
Михайлову пришлось ждать минут десять. Даже матрос уже стал беспокоиться. Видимо, капитан-лейтенант решил повременить и сразу не докладывать командиру о прибытии штатского.
Вскоре он улыбнулся - командир бегом выскочил из рубки и подошел строевым шагом.