Посланник
Шрифт:
– Хм, Валентин Дмитриевич, - Загурский отошел к креслу, так и не подав руки.
– Прошу, - он указал на соседнее, присел сам.
– Пусть так. Вряд ли вы бы общались с коллегой подобным образом. Каждому своё Богом отмерено. Кто-то уголь грузит, кто-то людей лечит, кто-то конструирует. Без тех или без этих не обойтись, важны все, как и наша охрана.
– А у вас что, охрана есть? Вы же сами...
– Нет, я не военный, Валентин Дмитриевич, хоть и генерал. Такой же конструктор, как и вы.
– Не смешите меня, не надо. Я людей науки, которые хоть что-то в ней понимают, если не в лицо, то пофамильно каждого знаю.
– Может выпороть вас, Валентин Дмитриевич?
– Не понял, что сделать?
Загурский не испугался, нет, он действительно удивился.
– Выпороть, как в детстве непослушных пацанов ремешком пороли. Я прикажу...
Загурский рассмеялся.
– Не надо. С вас станется. Говорите, - он перешел на дружелюбный тон.
– Сейчас здесь строят лодку, Валентин Дмитриевич, вы знаете. Многое сделано и предстоит сделать по-новому. Я дам вам совершенно новый, неизвестный даже в фантазиях, строительный материал. В соответствии с ним вы и должны будете переделать АПЛ. Что в лодке самое тяжелое - корпус. Представьте себе, что он стал прочнее многократно, тысячекратно, если хотите, а вес уменьшился многотонно. Как вам понравится такой материал?
Загурский махнул рукой.
– Я думал вы серьезно. Зачем меня сюда привезли, сказки ваши слушать?
Михайлов вздохнул.
– Не сказки слушать. Я приехал реально эти сказки продемонстрировать.
– Вот и демонстрируйте кому угодно, только не мне. Я всех ученых в этой области знаю и припевы к басенкам от незнакомца слышать не намерен, не на концерте.
– Идиот. Ты даже слышать не можешь. Сейчас к тебе отолога пригласят, потом поговорим.
Николай вышел из комнаты.
– Послушайте, генерал, - обратился Загурский к вошедшему Фролову, - что это за маразматик был. В науке надо немного чокнутым быть, но не совсем же, по крайней мере.
– Прошу вас, Валентин Дмитриевич, - Фролов указал на дверь.
– Куда еще? Я вам кажется, генерал, вопрос задал.
– К ушному доктору.
– Куда? Вы что здесь, все охренели?
– Нет, Валентин Дмитриевич, только вы. И это не маразматик был, это создатель нового материала, который не в формулах - в реалиях есть. Его можно потрогать, пощу-пать, погладить. Это настоящий ученый. Не чета всяким. А сейчас прошу... к доктору.
– Хватит с меня, хватит. Я немедленно уезжаю. Распорядитесь самолет пригото-вить.
– А вас никто не спрашивал о желаниях, Валентин Дмитриевич. Сначала к докто-ру, потом новый материал смотреть.
– Ага, щас, разбежался.
Фролов подошел, не сильно ткнул Загурского в солнечное сплетение, бросил во-шедшей охране:
– Тащите его к ушнику, потом сразу в цех, где прессы стоят.
Охрана потащила согнутого пополам и хватающего воздух Загурского. Фролов не громко, но чтобы его услышали, бросил напоследок:
– Развелось тут... дерьмократов всяких московских, нервы еще мотают...
Фролов прошел в соседнюю комнату.
– Вы извините, шеф, не расстраивайтесь. Он не плохой ученый так-то, только с гонором. Наверное, потому, что считает себя лучшим. Его после ушника сразу в цех при-ведут, пусть материал своими глазами увидит, под прессом его попробует. Вы не возра-жаете?
– А что - правда к отологу повели?
– Улыбнулся Михайлов.
– Это с него немного спеси собьет, а то до дела всю кровь выпьет.
– Ладно, Иван Сергеевич, ладно. Не переборщите только - ему же еще работать потом.
Михайлов присел в кресло, закурил.
– Что-то устал я сегодня. Такие гонористые мужики не делают позитива в работе.
– Вы знаете, Шеф, хотите мое мнение?
– А как же, я же с ушами, - Михайлов произнес весело.
Фролов немного подумал.
– Он не гонористый, может и хуже даже. С конструкторами, имеющими имя, об-щается нормально. Своих инженеров не видит, не слышит, не признает, как и охрану. Считает всех быдлом, не достойным его общения. С простым инженером ни за что гово-рить не станет. Может только с начальником отдела и то через губу. Вы меня понимаете, Шеф.
Михайлов вздохнул.
– Понимаю, Иван Сергеевич, понимаю. С ним тяжело. Амбициозность, говни-стость, но мозги то есть. И этим все сказано. Пойдем, пора уже.
В цехе уже стоял Загурский. Спеси, может быть, поубавилось, а может и нет. Та-кой не покажет вида перед охраной. Наверняка внутри все кипит от ярости. Куда он ее направит?
– Вот этот материал, Валентин Дмитриевич.
Михайлов протянул квадратный метр тонкого листового металла. Загурский взял, повертел его в руках. Что за сплав - не понял. Легче железа и алюминия. Бросил с пафосом на пол.
– И вот из этой жестянки вы хотите делать корпус атомной подводной лодки?
– спросил он с иронией у Михайлова.
– Почему же только корпус? Реактор тоже будет внутри такой обшивки. Уйдет вся свинцовая составляющая. Представляете - насколько легче станет лодка? На тонны, на многие тонны. Это даст...
– Хватит, - оборвал Загурский, - с меня хватит. Я уезжаю. Шизофренией занимай-тесь без меня.
Он направился к выходу, но по кивку Фролова охрана схватила Загурского за ру-ки.