Посланник
Шрифт:
Тихонов оглядел генерала - не соврали шефы. И звание и звезда героя. Он еще не определился с ним и решил потянуть время. Можно, конечно, вырубить, но вывезти сложно будет, охраны слишком много.
– Брось воду мутить, мил человек, я прекрасно знаю, кто ты. И тебе не уйти отсю-да. Сейчас охрана зайдет и все, твоя песенка спета, пойдешь в камеру. Сам знаешь - ста-тья по высшей мере без амнистии. Так что говори, что хотел и руки вперед, - генерал по-крутил наручниками.
Тихонов решил не рисковать дальше. Вывезти генерала не получится, но сам он уйти сможет, в боевых искусствах нет ему равных. Тогда нужно генерала убить. Резкий, быстрый и сильный удар ребром ладони по кадыку, удар, словно молния. Генерал едва успел поставить блок и Тихонов взвыл от боли. Его рука, наткнувшись в ударе на сталь-ной блок генерала, практически переломилась пополам. Но он, превозмогая боль, решил применить еще один коронный и смертельный удар под ложечку двумя пальцами, разры-вая диафрагму и поджелудочную железу. Резкий выпад и снова неимоверная боль от сло-манных пальцев, которые натолкнулись на пресс живота, как на броню.
Генерал открыл дверь и позвал охрану.
– Наручники на него наденьте и отведите в мой кабинет. Вести его только вот та-ким образом, - генерал взял руку на прием через плечо, сгибая задержанного пополам, - если выпрямится - убьет вас ногами. Никаких туалетов и остановок в пути, может симу-лировать потерю сознания от боли, чтобы потом убить вас. При симуляции покрутите ему сломанную руку: сразу придет в себя. И самим его не тащить, это один из приемов вывернуться. Стукните по перелому и ноги побегут без всяких отказов. При любой нестандартной ситуации - охнет, пукнет, споткнется - бить по перелому без разговоров. Выполняйте.
Задержанного повели, генерал вздохнул и пошел за ними, все-таки не надеясь на охрану. На пролете меж этажами Тихонов засеменил ножками, потом споткнулся и повис у охранников на руках. Все произошло так естественно, что они и не подумали стукнуть его по сломанной руке. Опираясь плечами на руки охраны, Тихонов оттолкнулся от земли, нанося удар каблуками сразу по двум головам. И снова взвыл от боли, натолкнувшись на блок генерала. Ноги, правда, не сломал, но зашиб сильно, и идти сам уже не мог.
– Говоришь вам, говоришь - как в стену горохом, - начал журить охранников ге-нерал, - лежали бы сейчас с проломленными черепами, - он указал на каблуки с выдвину-тыми наружу железными шипами.
– Сказал же конкретно: споткнется - бить по руке, а не держать за руки. Дети, ну прямо дети. Ладно, тащите теперь его волоком, сам уже не пой-дет и драться не будет.
Николай вернулся к гостям и отвел Ирину в сторону, шепча на ушко:
– Этот Тихонов гнидой оказался, задержала его охрана и в мой кабинет отвела. Похитить меня приехал или убить, в крайнем случае. Мы с генералами поговорим с ним, а ты родителей займи, придумай что-нибудь подостовернее. Некрасиво все вышло, но что поделать, не зря твоя интуиция не хотела его принимать.
– Коленька, а ты заранее знал, что Тихонов плохой человек?
– Знал, Ирина, не скрою, но так надо было.
– А Фролов с Суманеевым знали?
– Нет, они не знали, но должны были знать, об этом мы еще поговорим. Все, ми-лая, иди к родителям.
– Иду. На сердце тревога прошла, спокойно стало, его не обманешь, если оно лю-бит.
Николай обнял жену, потом произнес уже громко:
– Господа генералы, есть срочное дело государственной важности, прошу в мой кабинет.
Фролов с Суманеевым встали, пожали плечами, глядя на родителей Ирины, и вы-шли.
– Что случилось, Николай Петрович?
– Тревожно спросил Фролов.
– Случилось то, что случилось, Иван Сергеевич. Твоя охрана обгадилась по-детски полностью. Иди, они тебе сами все расскажут. Завтра рукопашный бой лично у них принимать стану, как экзамен. А мы с Петром Степановичем у меня в кабинете будем, ему тоже блеснуть нечем, кроме детской неожиданности.
Генералы прошли в кабинет. Суманеев от неожиданности замер, увидев лежащего на полу незнакомца.
– Кто это и как он сюда попал?
Начальник УФСБ стал понимать теперь, почему Посланник отчитал Фролова.
– Кто он - надеюсь, сам расскажет, а попал сюда по своему заданию и по недос-мотру охраны. Ваш прокол, генерал, сыграл большущую роль.
– Ничего не понимаю...
– Подожди, Петр Степанович, ты вызови лучше сюда своего следователя для оформления задержания и официального допроса. Я пока с задержанным побеседую, а ты сиди и слушай, в разговор не вмешивайся - сам скоро все уразумеешь.
Задержанный стал приходить в себя и прислонился спиной к стене.
– Присесть тебе, мил человек, не предлагаю, поговорим так. Рассказываешь все, получаешь пожизненный срок и сидишь себе спокойно, без эксцессов. Не рассказываешь - тоже пожизненный срок, но с прибамбасами. Ты уже понял, что мне не можно, а нужно верить. И так начнем. Кто ты?
– Тихонов...
– Понятно, один минус уже заработал. Какое задание получил в ЦРУ?
– Не понимаю...
– Понятно, два минуса заработал. Признаешься в убийстве майора КГБ Тихонова?
– Я и есть Ти...
– Понятно, минус третий. А Бог, говорят, троицу любит. Придется мне самому все рассказать. Но тогда, мил человек, жить тебе не захочется, а умереть не сможешь. Это страшнее расстрела, страшнее боли. Рассказывать?
– С удовольствием послушаю, генерал, вашу сказку, - с ехидцей произнес задер-жанный.
– Вот, посмотрите, Петр Степанович, на этот ярчайший тип амбициозной неосоз-нанности, вредоносного эгоизма и абсолютной уверенности в своей легенде. Хотя каждый разведчик хорошо знает, что абсолютной уверенности не давала никому еще ни одна легенда. Жил когда-то на свете некий Акено Мураками.