После дождя

Amstel Dijk

Я подчиняюсь, и он засовывает свой эрегированный член в мой рот, грубо намотав волосы на кулак и причиняя боль. Из–за связанных за спиной рук, я не могу его оттолкнуть, он с напором принялся насиловать меня. Поняв, что другой возможности у меня больше не будет, я расслабляю мышцы горла, и заглатываю его как можно глубже. Открываю глаза и поднимаю взгляд на чудовище, стоящее передо мной. Его ресницы полуопущены и подрагивают от наслаждения. И это тогда, когда я с трудом сдерживаю рвотный позыв. Но, несмотря на все это, мои губы растягивает победная улыбка,

и я изо всех сил сжимаю зубы вокруг его органа. В ту же секунду лицо мужчины искажает болезненная гримаса, и он оглушительно орет, пытаясь вырваться. Но не тут–то было. Немного ослабив захват, я сжимаю зубы как можно крепче и чувствую, как по губам течет теплая соленая жидкость, попадая в рот. От металлического привкуса крови во рту тошнота подкатывает с новой силой, но я глотаю ее, лишь сильнее сжав челюсть. Крис, обезумев, роняет пистолет и начинает остервенело бить меня кулаками по голове, отчего в ушах появляется гул, который заглушает его дикий крик. Еще несколько ударов, и искры перед моими глазами превращаются в сияющий звездопад, и я проваливаюсь в спасительную и утешающую темноту.

Глава 20

Кэтрин

Первое ощущение, что приходит ко мне — это невыносимая головная боль. Мне жутко хочется пить, и я с трудом разлепляю пересохшие губы, пытаясь сглотнуть. Открываю глаза и морщусь от яркого света флуоресцентной лампы и очередной вспышки боли. Привыкнув к свету, я оглядываю пустую больничную палату, в поисках хоть кого–то, кто может мне обьяснить что, черт возьми, произошло и как я сюда попала. Перевожу взгляд на дверь, и в этот момент она открывается, и я вижу уставшую Дейзи с мокрым, запухшим лицом.

— Кэтти! Наконец–то ты проснулась! — вскрикивает она, бросаясь к моей кровати. — Как ты себя чувствуешь? Голова сильно болит? Я чуть с ума не сошла от волнения! — не переставая, тараторит подруга, раздражая слуховые перепонки. У меня такое ощущение, что мой череп сейчас лопнет и осколками разлетится по комнате. — Я убью его, слышишь? Убью! Если, конечно, Доминик не сделает это первым, — грозно шепчет, увидев, как я сморщилась от ее звонкого голоса.

— Доминик? Он здесь? — с трудом хриплю я. Такое ощущение, что в рот кто–то насыпал горсть песка. — Дай попить.

Дейзи наливает в стакан пару глотков воды, и протягивает мне. Выпив все залпом, даже не заметив, что там что–то было, я требую:

— Еще.

— Кэт, врач сказал, что много нельзя. У тебя черепно–мозговая травма, сотрясение. Может стошнить, или еще что похуже, — серьезно говорит подруга.

— Да ладно тебе, не жадничай. С чего это ты стала такая правильная? — я тянусь к бутылке, но вздрагиваю от дикого выстрела боли в висках и в лобной доле.

— Лежи уж, не дергайся! — сдается она, и наливает еще воды.

— Как долго я здесь? — напившись вдоволь, спрашиваю, уже заранее боясь услышать ответ.

— Со вчерашнего дня, — шепчет Дейзи, всмартиваясь в мое лицо. Оно наверняка посиневшее и опухло от нанесенных ударов, но мне плевать на внешний вид в данный момент.

—

Ты сказала, Доминик… — слезы подступают к горлу, не дав закончить вопрос.

— Кэтти, милая, не надо нервничать. Все хорошо, я здесь. — Дейзи бережно поглаживает меня по щеке, стирая непослушную слезинку.

— Он… здесь?

— Да здесь, конечно! Где ж ему быть? Сидит, как преданный пес, не оторвать. Сейчас вышел поговорить с врачом.

От осознания факта того, что Ник находится буквально за дверью, мое сердце забилось чаще. С одной стороны, меня радовало то, что он, все–таки, не отвернулся от меня. С другой обжигало холодом осознание факта, что он видел меня такую. Униженную, разрушенную, рядом с другим мужчиной. В его обьятиях.

Не хочу сейчас об этом думать.

— Что произошло? Как ты здесь оказалась? — у меня так много вопросов, но пока ни одного ответа.

— Я решила вчера заскочить к тебе после работы, но увидела полицейских, шарящих у тебя в квартире, лужу крови посреди гостиной и общий беспорядок. Сначала сама чуть в обморок не завалилась, подумав, что тебя убили. Но, как оказалось, кровь не твоя, а этого подонка. Он, кстати, тоже в этой больнице отдыхает. Как по мне, я бы оставила его там, где нашли, истекать кровью. Но врачи, к сожалению, спасают всех.

— Крис жив? — спрашиваю чисто машинально, не желая ничего о нем знать. Мне плевать на него и на его жалкую жизнь.

— Жив, говорю же тебе. Правда, не совсем здоров, — хихикает Ди. — Ну ты, подруга, даешь… — тянет она, озорно глядя на меня. — Знаешь, даже в самых смелых мечтах я бы не смогла сделать того, что сделала ты. Теперь он до конца жизни будет писать через трубочку.

— Он получил по заслугам, — сухо отвечаю я, вспоминая события вчерашнего дня. Миллион мыслей не дают сосредоточиться на происходящем, поэтому я прошу подругу: — Дейзи, прости, но я устала и хочу немного поспать. Пожалуйста, попроси Доминика пока не заходить ко мне. И тебе нужно отдохнуть и принять душ. Едь домой, со мной ничего не случится.

— Кэтти, я не…

— Ди, прошу тебя, не спорь, у меня нет сил для этого. Со мной все будет в порядке, вот увидишь. Здесь куча врачей. — Я пытаюсь слабо улыбнуться, и она сдается. Мне нужно подумать о моей жизни, что у меня было и что будет. Не знаю к какому решению я приду, но мне необходимо одиночество для того, чтобы сделать все правильно. Нужно очистить мысли от всего, а пока кто–то находится рядом — я уверена — над здравым смыслом верх возьмут эмоции. И потом закрутится все сначала.

— Хорошо, поспи. Но как только я приму душ и переоденусь, сразу же примчусь к тебе. За Ника не волнуйся, я все ему обьясню, он тебя не побеспокоит.

— Спасибо тебе, — мой голос дрожит, а глаза наполняются слезами. — Ты — самое дорогое, что есть у меня. Не знаю, что я такого сделала, чтобы заслужить такую подругу, как ты.

— Ничего ты не делала, ты просто всегда была собой. — Дейзи вытирает мои слезы и крепко обнимает. — Я люблю тебя, Кэтти.

— Я тоже люблю тебя, Ди — шепчу я в ответ.