После майдана. Записки президента. 2005-2006
Шрифт:
Лазаренко - сильная личность. Одна из сильнейших в Украине - во всяком случае из тех, что появлялись на ее горизонте за годы независимости. Работоспособный колоссально! В этом отношении был только один равный ему человек. Это, конечно, Юлия Тимошенко. Если бы политреформу, которую мы с Медведчуком так и не смогли «продавить» через Верховную Раду, «лоббировали» Лазаренко или Тимошенко, она бы состоялась. В этом не может быть сомнений. При условии, конечно, что она была бы им нужна.
В правительстве Марчука Павел Лазаренко принимал основные решения по газовым и приватизационным делам. Когда он стал главой правительства, эти вопросы остались, естественно, за ним. Я не мог вникать во все детали торговли газом и проведения той же приватизации. Больше того, скажу со всей откровенностью, я был довольно далек от приватизационной конкретики. Многого из приватизационной технологии я просто не понимал. На нас давил Международный валютный фонд, требуя самых высоких темпов этого процесса. Это совпадало с моим видением ситуации. Я считал, что чем быстрее государство избавится от функции хозяйствующего субъекта, тем лучше. Другого выхода просто не было. Верховной Радой ежегодно принималась обстоятельная программа приватизации. Я считал, что остальное должно быть делом техники. Главное - быстрее! А скорость могла быть обеспечена только большим административно-командным напором, волей таких людей, как Лазаренко. Стоять у них над душой - значило бы парализовать весь процесс.
Такова суровая правда жизни. Я не считаю нужным ее скрывать. Конечно, если бы этот процесс шел медленнее, то схемы приватизации могли быть более прозрачными. Но все равно: провести приватизацию справедливо, ко всеобщему удовлетворению, было бы невозможно. Для меня это само собой разумелось. Считаю, что Украине и нужен был руководитель с таким убеждением. Представляю себе, что мог бы натворить человек, который бы во главу угла поставил «справедливость» в условиях экономической разрухи и политической нестабильности. Страна надолго погрязла бы в разрушительной склоке. Приватизация - это такая операция, которую надо или делать, и без промедления, или не делать. Но если бы мы не стали ее делать, мы бы с нашим огромным хозяйством наверняка развалились бы.
Мы ведь не Белоруссия. Ее «приватизировал» один человек и десять лет продержался на советской инерции и на российских привилегиях. В Белоруссии нет, например, угольной промышленности, а в Украине она висела на шее государства и тянула его ко дну. В Белоруссии не было огромной устаревшей металлургической промышленности… Белорусское народное хозяйство - хозяйство послевоенное, как я уже говорил. А нашу металлургию после войны вернули из Сибири, и она проскрипела еще полстолетия и даже больше. Она и сейчас занимает первое место в мире среди отсталых производств. Есть предприятия, где возраст основных фондов - 60-70, а то и больше лет, хотя норма - 25. Выгоднее было бы снести все допотопное и построить новое. Я уверен, что это было бы сделано, если бы в Советском Союзе была проведена приватизация году в пятидесятом или сразу после смерти Сталина, в пятьдесят третьем. Достаточно сравнить состояние нашей металлургии до приватизации и после нее. Буквально за несколько лет в ней было сделано больше, чем за все годы советской власти! Такое техническое перевооружение в такие короткие сроки и с таким результатом под силу только частному бизнесу.
Когда Лазаренко ушел из правительства, то решил стать народным депутатом. Разумеется, выдвинули его в Днепропетровской области. Именно она дала ему нужные голоса. В остальных регионах он получил нули. Так его «Громада» оказалась в парламенте. Образовать из себя отдельную фракцию она не могла: не хватало «штыков». Тогда Лазаренко пошел, как говорят, с заманчивыми предложениями по другим фракциям. Желающие перейти под его начало нашлись. Так он организовал свою фракцию. И она стала обладательницей «золотой акции»! Сначала это проявилось при выборе председателя парламента. Раз десять голосовали за Мороза, раз восемь - за Симоненко. По два голоса не хватило Кравчуку и Плющу. Лазаренко обещал им поддержку своей фракции, а когда доходило до дела, нарушал обещание. Два месяца избирали председателя парламента! Наконец, председателем стал Ткаченко. Юлия Тимошенко как член «Громады» получила бюджетный комитет. «Громаде» достался и ряд других ведущих комитетов.
Оснований жаловаться на судьбу у Лазаренко не было. Он стал членом Парламентской ассамблеи Совета Европы, в качестве руководителя фракции часто выезжал в Брюссель. Но когда он попался в Швейцарии с панамским паспортом, то в Верховной Раде с удовольствием проголосовали за лишение Павла Ивановича Лазаренко депутатской неприкосновенности. Это было 17 февраля 1999 года. С представлением Генеральной прокуратуры на привлечение Лазаренко к уголовной ответственности согласились более 300 депутатов! В производстве Генпрокуратуры находилось тогда пять уголовных дел, прямо или косвенно связанных с его именем: - по фактам хищения государственного имущества в особо крупных размерах должностными лицами агрофирмы «Наукова» Днепропетровской области, которой, по распоряжению бывшего премьер-министра Украины П. Лазаренко, незаконно предоставлен кредит в размере $10 млн. 970 тыс. за счет государственных средств; - по фактам злоупотребления властью должностными лицами Кабинета Министров Украины при выделении средств на ремонт дачного дома, в котором проживал П. Лазаренко, и незаконной передаче этого дома в аренду коммерческой структуре города Днепропетровска; - по фактам незаконного открытия за пределами Украины валютных счетов для гражданина Украины П. Лазаренко; - по фактам злоупотреблений и превышения полномочий должностными лицами промышленно-финансовой корпорации «Единые энергетические системы Украины», возглавляемой Ю. Тимошенко, при получении и использовании гуманитарной помощи для Украины; - по фактам хищения государственных средств в особо крупных размерах должностными лицами Кабинета Министров Украины при приобретении за границей у компании GHP шести сборных домиков для базы отдыха Кабинета Министров Украины. (Американский суд потом снял это обвинение).
Павел тут же улетел в Грецию, потом сдуру - в Америку. Зачем Лазаренко решил убежать из страны, - тайна за семью печатями. Наверное, считал, что за океаном отсидится. Купил богатейшую виллу, забрал детей…
Знал ли я про его «коммерческую» деятельность на посту премьер-министра? Знал ли я, что Юлия была при нем одним из самых главных действующих лиц? Знал ли я про те же «газовые схемы», позволявшие кое-кому обогащаться сверх всякой меры? Или про столь же выгодные приватизационные «схемы»… Я мог только подозревать. Давайте откроем архивы Администрации Президента - уверен, что там нет ни одной информации правоохранительных органов на сей счет. Надо иметь в виду, что эта деятельность длилась недолго. Какие-то подозрения или ожидания, что тебя подведут, всегда есть у всякого руководителя. Но если давать волю подозрениям, то продуктивно работать будет невозможно. Вся твоя работа сведется к слежке за подчиненными и выдвиженцами. А это уже болезнь. С такой болезнью на руководящем посту долго не протянешь. Ведь твоя обязанность - обеспечить результат. А разоблачение подчиненного тебе должностного лица не может считаться тем результатом, ради которого ты находишься в своем кресле.
Эффективность директора завода, министра, руководителя города, района или области при советской власти измерялась конкретными показателями - процентами выполнения производственно-финансовых планов. Так обстоит дело и после советской власти, и не может обстоять иначе. Первое и главное, на что смотришь, - как человек справляется с работой, с основными своими обязанностями, каковы показатели вверенного ему участка. Точно так же я смотрел на Павла Лазаренко после назначения его в правительство. Надо сказать, что первые результаты его деятельности меня устраивали. Ну, а когда стали очевидны результаты другой деятельности - противоправной, он был сразу же уволен. Вот, собственно, и все. Очень много для разоблачения Лазаренко сделал Анатолий Матвиенко, председатель Народно-демократической партии.
Лазаренко не мог не играть в азартную игру накопительства. Он не мог не комбинировать. Такая натура. Не пренебрегал ничем. Санкционировал, например, закупку в Калифорнии щитовых домиков. Там они продавались по три копейки, а здесь - под сто тысяч долларов. Под сто тысяч долларов бюджетных денег! Причем, жить в этих домах в Украине невозможно. Украина - не Калифорния. Их вынуждены были обкладывать кирпичом. А внутри… Я зашел в один и задохнулся от возмущения: за что выложены такие деньги из государственной кассы, в которой каждый доллар был тогда на счету?! Он, видимо, уже не мог остановиться. Ему не терпелось стать миллиардером. Россияне мне рассказывали, что Павла волновал один вопрос: есть ли уже у Вяхирева миллиард? Он задавал этот вопрос в Москве всем, кому только мог: «А у Вяхирева есть миллиард?» Наверное, спрашивал и у самого Вяхирева - они были друзьями. В то время считалось, что в России богаче Вяхирева никого нет. Тогда еще не было на слуху ни Ходорковского, ни Абрамовича.
Жалко украинских денег, которые Лазаренко потратил и, наверное, продолжает тратить на американских адвокатов. Он оказался в стране, где человек при деньгах может судиться сколько угодно. Есть адвокаты, берущие по три тысячи долларов за час своей работы. Вот он и платит, меняя их пачками. По американским законам с арестованных счетов можно брать деньги на адвокатов. Вот они и затягивали процесс.
Вспоминаю один эпизод, связанный с ним. Когда он был назначен премьер-министром, я послал его в Москву. Перед этим поговорил с Черномырдиным, который тогда занимал пост премьер-министра России. «Прими, пожалуйста, этого человека. Я возлагаю на него большие надежды». Через день Черномырдин звонит мне: «Ты кого это ко мне прислал?» - «Павла Лазаренко, нового премьер-министра Украины. А что такое?» - «Жулик он. Вот что такое». Вскоре Виктор Степанович приехал в Киев. Отправились мы с ним в Залесье - подышать лесным воздухом, побеседовать без помех. Ни охота, ни рыбалка не были предусмотрены. «Ну, - говорю, - выкладывай, что ты имеешь против моего нового премьер-министра».
– «Он мне деньги предложил! Пришлось выгнать дурака». Я опешил: «Какие еще деньги?!» - «Зеленые. Баксы. Ты - мне, я - тебе. Так он собрался строить украинско-российские отношения. В частности, по газу. Решил подключить, для верности, мою личную материальную заинтересованность». Кажется, никогда еще мне не было так стыдно за Украину. «Ты, - говорю, - можешь это все повторить в его присутствии?» - «Могу. Хотя лишний раз его видеть - не самое большое удовольствие». Позвали Павла. Черномырдин говорит ему: «Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание?» - «А что такое, Виктор Степанович?» - «А то, что ты мне взятку предлагал. Причем долгоиграющую взятку, на постоянной, так сказать, основе. Или будешь отрицать?» Павел повернулся ко мне и бухнулся на колени: «Батьку, прости! Батьку, прости! Больше никогда не буду!» Потом - к Черномырдину: «Простите, Виктор Степанович!» Виктор Степанович набрал полные легкие воздуха и начал «воспитательную работу». Я присоединился. Птицы с деревьев сразу слетели все, кажется, до одной. После этого судьба Лазаренко была решена. Между прочим, когда он находился в кабинете Черномырдина, в предбаннике ожидала результатов встречи Юлия Владимировна Тимошенко…
Юля люто ненавидит меня за то, что была фигуранткой уголовных дел и даже провела какое-то время в заключении. Она считает, что это я ее посадил. Переубеждать ее бесполезно, да я, естественно, и не пытался. Она уверена, что первое лицо в государстве может все. Эту уверенность она распространила и на себя как на второе лицо, когда стала им после оранжевой революции. Никакого понятия о существовании законов и правил. Я сказала, я решила - и будет так.
14 декабря